Ника

— Какие-то новые веяния ожидаются, мне говорили, — сказал Перепелкин таким тоном, как будто выдавал великую тайну. — А вы, Николай Семенович, недостаточно используете свое положение. Вы — тридцатитысячник. Чуть ли не единственный в области… Тридцатитысячники побыли в деревне да в город вернулись.

— Что мне этим козырять!

— Вы единственный председатель колхоза с ученым званием. Это — козырь!

— Нет, нет! Козырять и этим не стану. Будем выбиваться из нужды без этих… — он повертел растопыренными пальцами перед своим лицом и не договорил.

По возвращении Перепелкин доложил Венкову о совещании, о выполнении поручения насчет сортовых семян, о строительных материалах для колхозников, но сам Венков не успел ознакомить Перепелкина не как агронома, а как секретаря партийной организации с некоторыми делами. Сейчас, показалось ему, подходящее время для этого, и он, вдруг повеселевший, сказал, что говорил по телефону с директором завода, взявшего шефство над колхозом «Россия».

— Я его припер. Полгода шефству, а, кроме обещаний, ничего не сделано. Расспросил, в чем нуждаемся. Говорю: во всем. Даже в горшках для детского сада, который начинаем строить. Попросил я по мелочи кое-что, но главное — коровник. Ведь обком партии и облисполком обязали шефов сооружать в колхозах коровники, свинарники, птичники. По области около двухсот помещений.

— Ну и что же он насчет коровника? — не утерпел Перепелкин.

— Обещал уже зимой начать завозить железобетонные плиты перекрытий, блоки…

— Поживем — увидим. — Перепелкин вытянул в трубочку губы. — А как новый секретарь райкома?

— Да что ж, я видел его только на пленуме. Поживем — увидим. — Он засмеялся, глаза засветились доброй лукавинкой. — Хуже Хлопова быть не может. Раз того освободили, не дожидаясь конференции, значит, поняли, что он не на своем месте.

Пока мужчины говорили о делах, у женщин неторопливо вязался свой разговор о том, какие товары появились в городе, какая мода в одежде женщин, в какую сторону изменяются цены на рынке и в магазинах, об увлечениях молодежи…

— А дождь-то, кажется, расходится, — Венков кивнул на окно. — Пойдем-ка, Тамара, домой.

— Да посидите еще, — стала просить Валентина Михайловна.

— Надо идти, а то она в ботинках, придется мне тогда ее на руках нести. — Венков решительно поднялся и тем отвел всякие уговоры остаться.

Пока гости одевались, Перепелкин напомнил, что на завтра назначено открытие клуба.

— А знаете вы, Сергей Васильевич, что в клуб приходил поп?

Перепелкин смотрел на Венкова непонимающими глазами.

— Да, да, поп, отец Борис. Пришел и расхаживает, как в церкви. Его спросили, что ему нужно, так он знаете, что ответил? Хочу, говорит, посмотреть, как в клубе устроена наглядная антирелигиозная пропаганда.

— Вот прохвост! — Перепелкин покачал головой. — А у нас в клубе плакаты, лозунги, но ничего антирелигиозного нет. Надо подумать.

— Подумайте! А он ловкач. — Венков рассмеялся.

* * *

Всю ночь хлестал дождь, да такой обильный, какого и летом-то не было. Все небо затянуло сплошной темной тучей, неожиданно вернулось тепло, и прихваченная холодом земля размякла, расползалась под ногами. На улице, на огородах заблестели мутные лужи. С крыш шумели ручьи, разбивались на земле в грязные брызги. Пустынные были днем усовские улицы — ни людей, ни подвод, ни собак, — а вечером, проваливаясь в грязь и держась за плетни и ограды, потянулись люди к клубу с освещенными окнами и с фонарем на столбе у входа. В световом круге шаркали подошвами по железным скребкам, щепками счищали грязь с обуви, потом вытирали о солому, расстеленную на широком каменном крыльце.

Когда Венков с женой пришел в клуб, зал гудел возбужденно и нетерпеливо. Распоряжавшаяся в зале девушка с повязкой на рукаве «дежурная», усадила Венковых в первом ряду, где были предусмотрительно оставлены места для колхозных руководителей. Только сели, к Венкову подошел Перепелкин.

— Что ж, Николай Семенович, из района никто не приехал и уж не приедет.

— В такую-то непогодь кто поедет.

— Тогда начнем?

— Давайте. — Венков встал, пошел впереди Перепелкина за кулисы.

На сцене стоял стол под красным покрывалом, суетились девушки и парни, расстанавливая стулья. При появлении Венкова и Перепелкина откуда-то вынырнула заведующая свинофермой Анна Семеновна, вид у нее был очень занятый.

— Президиум у меня наготове, ждет команды, — сказала она.

— Зови! — распорядился Перепелкин.

Не прошло и пяти минут, как за столом чинно уселись Венков, Перепелкин, Варнаков, Анна Семеновна, Славка, Лавруха. По взмаху руки Анны Семеновны два подростка, стоявшие по краям авансцены, потянули за веревки, вслед за тем заскрипели блоки, и половинки занавеса поползли в стороны.

Венков удовлетворенно смотрел в зал на тесно сидящих людей. Были тут и бабушки с малышами на коленях.

Из-за стола вышел Перепелкин, прошагал к рампе и, освещаемый снизу маломощными лампочками, заговорил глуховатым голосом:

— Товарищи! Ну вот мы и открываем долгожданный наш клуб.