Никакой власти. Теория и практика анархизма

«Верующий человек по имени Шакьямуни [Будда] отказался от престола и стал нищим; философ Диоген всю жизнь провел в бочке. Оба прожили жизнь, полную радости и наслаждения, которые не в силах был отнять даже император. Иисус Христос был казнен на кресте, но радовался смерти, утверждая, что она искупит людские грехи. Те, кто действовал согласно своим принципам, — счастливые люди. Таким образом, разве активное участие в различных движениях с целью, одинаково важной для всех людей — чтобы каждый в этом обществе мог трудиться в справедливых условиях и по справедливости получать одежду, пищу и кров, — не является формой действия в соответствии со своими принципами? Даже орошая своей кровью эшафот, подвергаясь оскорблениям на кресте или заканчивая дни в камере подземной тюрьмы на Хоккайдо, где зимний ветер пронизывает до костей, можно оставаться спокойным, словно ничего не происходит, просто потому, что ты всегда действовал согласно своим принципам, а это и есть то, что называется счастьем»382.

Споры вокруг жертвенности не утихают между анархистами до сих пор. В них они, как правило, стремятся доказать, что анархизм — не то, за что принимал его Маккей. Однако, отрицая жертвенность, анархисты рискуют упустить из виду те изменения, которых требует анархия. Анархизация — это не только пробуждение желания иметь альтернативы, но и участие в проектах их реализации. Очевидно, что требовать жертвенности от людей противоречит самим принципам анархизма, однако было бы лукавством заявлять, что анархия вовсе не подразумевает принесения жертв, в той или иной форме. Этой жертвой может быть личное время, потраченное на участие в акциях солидарности или на обмен знаниями и навыками; еда, кров, лекарства, одежда или сопровождение нуждающихся в этом людей; помощь людям без документов в пересечении границ; письма заключенным или поддержка сопротивления полицейскому произволу383. Сюда же может относиться и добровольный отказ от самообогащения или неуемного потребления. И если уж говорить обо всем разнообразии задач и намерений, то анархизация требует также неустанного прагматизма.

Шансы на анархизацию наших социальных отношений и институтов намного выше, чем вероятность полной замены государства анархией. Одним из важнейших компонентов этого процесса является укрепление доверия, и здесь анархизм преуспевает. Перефразируя Пола Гудмана, анархизм в изобилии выдвигает как утопические идеи, так и практические предложения. Он дает множество вдохновляющих примеров для подражания, готовые идейные инструменты, объясняющие, как именно действовать и почему, а также, как утверждала Вольтарина де Клер, сдерживает избыточный оптимизм в отношении будущих преобразований. Сегодня анархизм говорит нам о том, что нынешняя несправедливость — это справедливость, как она понималась когда-то в прошлом и была осознана лишь благодаря бесстрашному обличению и попыткам изменить ситуацию посредством прямых действий.

Биографии анархистов

Введение. Анархизм: мифы и реальность

Эрик Гилл (1882–1940)

Эрик Гилл — социальный теоретик, эссеист и художник — скульптор, резчик, гравер и типограф. Находясь под сильным влиянием Джона Рёскина и Уильяма Морриса, проникся атмосферой искусства и творчества, стремился связать воедино труд, веру и общество. В 1913 году принял католичество и стал мирским членом Доминиканского ордена. Несмотря на формальную приверженность добродетели, подвергал сексуальному насилию собственных дочерей, изменял жене, имел кровосмесительную связь с сестрой. Помимо создания сельских военных мемориалов, получал множество заказов на скульптуры для общественных пространств, в том числе на скульптуру у здания вещательной корпорации BBC384.

Владимиро Муньос (1920–2004)