Никакой власти. Теория и практика анархизма

«Не дайте обмануть себя армейским вербовщикам. Карьера в вооруженных силах — это не отдых на солнышке и не обучение полезному ремеслу. В Белфасте, Дерри и всех прочих гетто Северной Ирландии вас будут учить убивать и издеваться над простыми людьми из рабочего класса. Эта подготовка пригодится, когда правящий класс отправит войска в Клайдсайд, Мерсисайд, Тайнсайд, Бирмингем, Лондон и другие рабочие районы Великобритании. Всем безработным, раздумывающим над возможным поступлением на военную службу, мы задаем всего один вопрос: "Куда вы направите оружие, когда офицеры прикажут вам идти против жителей вашего города?"»375

Анализ проблемы возрождения общественного сознания, представленный «Невидимым комитетом», позволяет взглянуть на идею с другого ракурса. Для описания силы, способной разорвать порочный «круг, который превращает нашу борьбу в топливо для дальнейшего доминирования над нами», используется понятие «нищета». Нищета — вот движущая сила революции, понимаемой «Невидимым комитетом» как борьба между «желанием все изменить и желанием, чтобы все оставалось по-прежнему»376.

Во всех этих комментариях прослеживается одна и та же основная мысль: способность отозвать свое согласие и (или) отстоять независимость присуща каждому, однако добровольное подчинение распространено гораздо шире, чем неповиновение и нарушение субординации. С этой точки зрения ожидание того, что для анархизации достаточно изменить пренебрежительное отношение к анархизму диалогами об этике или даже действиями, укрепляющими солидарность, представляется безнадежным оптимизмом. Неповиновение для большинства людей не является чем-то привычным. И когда оно вдруг происходит, то, как правило, бывает лишь частичным. Даже повстанцы обычно сосредоточены на поиске возможностей распространения тех благ, которыми пользуются привилегированные группы. Они редко ставят под сомнение ценность самих привилегий или институциональных механизмов, необходимых для их предоставления. Как сказала бы Гольдман, когда женщины борются за право войти в составы советов директоров, они лишь укрепляют статус корпораций и фондовых рынков.

Вместо того чтобы искать точки соприкосновения, сторонники расхождения обычно стремятся разоблачить внутренние социальные нормы, которые тормозят процесс трансформации, шокировать людей или сломать привычные для них шаблоны. Действия в этом случае, как правило, неоднозначны, а нарушения норм преднамеренны. Излюбленными формами действия стали визуальное искусство и перформанс, находящиеся под сильным влиянием дадаизма, сюрреализма, а в последнее время и стандартов культурного производства и воспроизводства, установленных представителями анархо-панка. Группа «Освободите Тейт» (Liberate Tate), выступающая против корпоративного артвошинга и гринвошинга[16], устраивает акции неповиновения, чтобы изобличить порочные взаимоотношения между нефтяными корпорациями и учреждениями культуры. Среди ее дерзких акций выделяются Licence to Spill («Лицензия на разлив») — искусственный нефтяной фонтан, устроенный на фуршете в честь 20-летия спонсорской поддержки компанией British Petroleum галереи Tate, а также 87-минутный перформанс Human Cost («Цена для человечества»), приуроченный к первой годовщине катастрофы нефтяной платформы Deepwater Horizon в 2010 году, в процессе которого среди прочего один из виновников этой катастрофы был облит вязкой черной смесью угля и подсолнечного масла377.