Никита Хрущев

— Я к вам заеду, конечно, и к Громыко. Вы же знаете эти дела. А в общем я найду, что сказать.

И не приехал, конечно».

А в Восточной Германии ревниво следили за всеми советскими руководителями, приезжавшими в ФРГ. Всякое неосторожное слово трактовалось как предательство идей социализма. В прежней ситуации полученный из ГДР донос на Аджубея списали бы в архив, но в октябре 1964 года он стал желанным поводом для увольнения хрущевского зятя. Вскоре после Пленума ЦК, в первых числах ноября, руководители Восточной Германии нагрянули в Москву — знакомиться с новым руководством.

«Вчера встречал делегацию ГДР, — пометил в дневнике Владимир Семенов. — Ульбрихт весь седой, но бодрый, в приподнятом настроении и настроен как-то зло. Тут, конечно, сказались хулиганские выходки против него Аджубея. Мы получили материалы об этом от Ульбрихта — подобных безобразий не приходилось еще читать».

Первый секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт, убежденный в своем величии, с 1950 года единолично правил ГДР. Он не доверял московским руководителям. Боялся, что те в любой момент могут бросить Восточную Германию на произвол судьбы, потому срывал любые контакты СССР с Западной Германией. Неосторожные слова Аджубея стали для Ульбрихта желанным поводом лишний раз выдавить из Москвы уверения в готовности помогать ГДР. И, разумеется, щедрую материальную помощь.

Алексей Иванович почему-то наивно думал, что его высокое положение объясняется исключительно его собственными талантами, а не должностью его тестя. Он действительно был очень хорошим редактором, но этого было явно недостаточно для того, чтобы возглавить «Известия» и стать членом ЦК. Он вел себя на равных даже с членами Президиума ЦК, с некоторыми из них перешел на «ты». Обращался к Брежневу или Шелепину запросто — Лёня, Саша. Никто другой себе такого не позволял.

Известинец Леонид Иосифович Шинкарев вспоминал, как к Аджубею подошел член ЦК и первый секретарь Иркутского обкома Семен Николаевич Щетинин. Выразил недовольство публикацией в газете о делах в области. Наставительно, как привык разговаривать с журналистами, заметил:

— Обком не станет возражать, если редакция переведет собкора в другую область!

Аджубей побагровел:

— Мы доверяем нашему корреспонденту! Собкоры «Известий» — это те же партийные работники, но еще умеющие писать. Ваше отношение к критике, товарищ Щетинин, настораживает. Советую подумать над этим!

Иркутский хозяин не посмел противоречить хрущевскому зятю, но и Щетинин, и другие первые секретари не простили Аджубею того, что, поверив в свою звезду, он не считался с партаппаратом. Первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Шелест у себя в Киеве жаловался своим соратникам на Аджубея:

— Товарищи, газета «Известия» — это же семейная газета Хрущева! [Аплодисменты.] Кадры избивает. Знаете, что «Известия» может по любому секретарю обкома, любому, понимаете, руководителю, заслуженному у нас, может какую гадость... [С места: «Правильно!». Аплодисменты.] Вот недавно было, товарищи. Всем известен Петр Кривонос. Он, как все мы, имеет и недостатки, и положительные качества. Нету человека, который бы идеально кристально чистым был, такого бы человека мы взяли под колпак и ходили на экскурсию смотреть. Так вот написали о Кривоносе «Свадьба с премией». Фельетон. Это же опозорили человека, коммуниста, члена ЦК нашего, депутата Верховного совета — за что? Я звонил Аджубею: Алексей Иванович, здравствуйте. Он: ну, разве это вопрос первого секретаря ЦК. Он мне дает направление, какими вопросами мне заниматься. Речь идет о коммунисте, о члене Центрального комитета нашей партии, Украины, мне справку о Кривоносе подготовили. Он: ну, хорошо, спасибо за разъяснение, и положил трубку. Ну вот, мы ему дали разъяснение, сняли его с редактора газеты [Аплодисменты.]...

Больше никого из хрущевского окружения не тронули. Все остались при своих партийных регалиях, членство в Ревизионной комиссии КПСС сохранили за бывшим главным редактором «Правды» Павлом Сатюковвым. Твардовский, который присутствовал на Пленуме ЦК, записал в дневнике: «Сатюков был как маслом облитый, ликовал: меня, мол, снять-то сняли, но не вывели».

Бывшего главного редактора «Правды» отправили в журнал «Партийная жизнь» ответственным секретарем. Потом председатель Гостелерадио С. Г. Лапин взял его к себе руководителем Главной редакции научно-популярных и учебных программ.

А вот А. И. Аджубей в 40 лет остался без работы. Месяц сидел дома, ожидая решения своей судьбы. Его согласился взять главный редактор журнала «Советский Союз» поэт Николай Грибачев. Тот самый «автоматчик партии»: подобное положение позволяло ему в кадровых делах держаться самостоятельно. Но место — незавидное. Журнал был рекламно-экспортным, тексты требовались соответствующие. Здесь Аджубей прозябал до самой перестройки. Ему запретили печататься под своей фамилией, пришлось обзавестись псевдонимом.