Никита Хрущев

Суходрев уже работал переводчиком у Брежнева, но сохранил теплые чувства к прежнему боссу, а Луи, его друг (и возможный контакт в КГБ), радовался возможности лицезреть живую историю — бывшего руководителя Советского государства на пенсии, шагающего по тыквенным грядкам и гуляющего по лесным тропинкам в окрестностях его дачи.

Отец фотографировал, а Луи снимал все на кинокамеру — как он сказал, для себя, для личного пользования. К ужасу моей матери, отснятый материал появился вскоре в документальном фильме NBC “Хрущев в ссылке. Его мысли и откровения” (1967 год)».

Сергей Никитич Хрущев считал, что особое положение Луи объяснялось его сотрудничеством с КГБ. «Меня познакомили с Виталием Евгеньевичем Луи, — вспоминал он. — Многие почему-то звали его Виктором. Отсидев десять лет по обычному в сталинское время вздорному обвинению, Луи вышел из тюрьмы после ХХ съезда...

Виталий Евгеньевич устроился работать московским корреспондентом в одну английскую газету, что обеспечивало ему несравненную с обычными советскими гражданами свободу выездов и контактов. После женитьбы на работавшей в Москве англичанке (ее звали Дженифер) его положение еще больше упрочилось.

Конечно, за разрешение работать на англичан госбезопасность потребовала от Луи кое-какие услуги. После недолгих переговоров поладили, и вскоре Виталий Евгеньевич стал неофициальным связным между компетентными лицами у нас в стране и соответствующими кругами за рубежом. Он стал выполнять деликатные поручения на все более высоком уровне, начал общаться даже с руководителями государств».

Луи провернул и комбинацию с отправкой за границу мемуаров Хрущева.

«Луи, — пишет Сергей Хрущев, — предложил изъять из текста упоминания, способные вызвать слишком большое раздражение у Брежнева или других членов Политбюро. Это в основном касалось крайне редких упоминаний о них самих и некоторых одиозных фактов — таких, как помощь супругов Розенберг в овладении американскими атомными секретами, кое-какие “секреты”, касающиеся ракет».

Сергею Хрущеву Луи сообщил, что заручился согласием

Андропова — во время одной из встреч. Забавная деталь. Луи сказал, что предложил Андропову прочитать записки Хрущева, уверенный в том, что тот заинтересуется. Но председатель КГБ, улыбнувшись, отказался .

В то же время 25 марта 1970 года Юрий Андропов отправил в Политбюро ЦК записку:

«В последнее время Н. С. Хрущев активизировал работу по подготовке воспоминаний о том периоде своей жизни, когда он занимал ответственные партийные и государственные посты. В продиктованных воспоминаниях подробно излагаются сведения, составляющие исключительно партийную и государственную тайну . Раскрывается практика обсуждения вопросов на закрытых заседаниях Политбюро ЦК КПСС.

При таком положении крайне необходимо принять срочные меры оперативного порядка, которые позволяли бы контролировать работу Н. С. Хрущева над воспоминаниями и предупредить вполне вероятную утечку партийных и государственных секретов за границу. В связи с этим полагали бы целесообразным установить оперативный негласный контроль над Н. С. Хрущевым и его сыном Сергеем Хрущевым...

Вместе с тем было бы желательно, по нашему мнению, еще раз вызвать Н. С. Хрущева в ЦК КПСС и предупредить об ответственности за разглашение и утечку партийных и государственных секретов и потребовать от него сделать в связи с этим необходимые выводы».

От Сергея Хрущева потребовали отдать все экземпляры отцовских воспоминаний. Ему пришлось пережить немало неприятных минут. А рукопись тем временем отправилась за океан. Луи сам подписал договор с американским издательством. Ему же и причитался гонорар.

Над переводом рукописи Хрущева на английский язык работал молодой советолог Строуб Тэлбот, друг будущего президента США Билла Клинтона и будущий первый заместитель государственного секретаря США. После выхода мемуаров от Никиты Сергеевича потребовали объяснений в ЦК. Разговор на повышенных тонах ускорил его кончину.

Хрущева с удовольствием топтали те, кто еще недавно перед ним трепетал.

Очередную записку по поводу Хрущева Андропов направил в Политбюро ЦК 25 декабря 1970 года:

«В последнее время в адрес Хрущева Н. С. направляется большое количество различной корреспонденции от частных лиц из капиталистических стран.

Большая часть корреспонденции представляет собой открытки с поздравлениями с Новым годом и Рождеством. В отдельных из них приводятся изречения религиозного характера, сравнения Хрущева Н. С. с библейскими “героями”. Авторы писем обращаются к Хрущеву Н. С. как “к борцу за мир и противнику антисемитизма”, выражают сочувствие в связи с его болезнью...

Учитывая, что подобная корреспонденция носит тенденциозный характер и может инспирироваться зарубежными подрывными центрами, полагали бы целесообразным ограничить ее поступление на адрес Хрущева Н. С.».