Никита Хрущев

Иначе говоря, вождь не захотел выслушивать оправдания. Это был плохой признак. Иногда раскаяние спасало от кары. Сталин часто устраивал такие провокации и внимательно смотрел, как реагирует обвиняемый. Он считал, что если человек в чем-то виноват, то обязательно себя выдаст. Главное — застать его врасплох.

Но тут стало ясно, что вождь миловать не намерен.

Разделавшись с Молотовым и Микояном, Сталин сказал, что нужно решить организационные вопросы, избрать руководящие органы партии. Он достал из кармана френча собственноручно написанную бумагу и сказал:

— В Президиум ЦК можно было бы избрать, например, таких товарищей.

Он огласил длинный список. Вождь включил в новый высший партийный орган ряд новых и сравнительно молодых партработников. Сталин хотел к ним присмотреться, чтобы заменить ими старое руководство. Потом он неожиданно для присутствующих предложил избрать Бюро Президиума ЦК (этот орган прежде не существовал и исправленным Уставом партии предусмотрен не был) — по аналогии с уже существовавшим Бюро Президиума Совета министров СССР. В Бюро вождь ввел, помимо себя, своих заместителей по правительству — Л. П. Берию, Н. А. Булганина, К. Е. Ворошилова, Л. М. Кагановича, Г. М. Маленкова, М. З. Сабурова, а также секретаря ЦК Н. С. Хрущева. В. М. Молотова в Бюро Президиума ЦК Сталин не включил. Как, впрочем, и А. И. Микояна.

Когда приступили к выборам Секретариата ЦК, Сталин зачитал фамилии секретарей. Себя не назвал. Сидевший в президиуме Г. М. Маленков протянул руку в направлении трибуны, где стоял Сталин.

Из зала раздался хор голосов, так как жест был всем понятен:

— Товарища Сталина!

Вождь негромко произнес:

— Не надо Сталина, я уже стар. Надо на отдых.

А из зала все неслось:

— Товарища Сталина!

Все встали и зааплодировали.

Сталин махнул рукой, призывая успокоиться, и сказал:

— Нет, меня освободите от обязанностей и генерального секретаря ЦК, и председателя Совета министров.

Все изумленно замолчали.

Маленков поспешно спустился к трибуне и сказал:

— Товарищи, мы должны все единогласно просить товарища Сталина, нашего вождя и учителя, быть и впредь генеральным секретарем.

Опять началась овация и крики:

— Просим остаться! Просим взять свою просьбу обратно!

Сталин прошел к трибуне:

— На Пленуме ЦК не нужны аплодисменты. Нужно решать вопросы без эмоций, по-деловому. А я прошу освободить меня от обязанностей генерального секретаря и председателя Совета министров. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого!

Встал маршал Советского Союза С. К. Тимошенко:

— Товарищ Сталин, народ не поймет этого. Мы все, как один избираем вас своим руководителем. Другого решения быть не может.

Зал, стоя, аплодировал.

Сталин долго стоял и смотрел в зал, потом махнул рукой, словно в досаде:

— Ну ладно, пусть будет и Сталин.

От должности генерального секретаря формально отказались. Вождя избрали «простым» секретарем ЦК КПСС.

Последний ужин на Ближней даче

В 11 часов вечера 28 февраля 1953 года на Ближнюю дачу к Сталину прибыли приглашенные на ужин хозяином четверо гостей — члены Бюро Президиума ЦК КПСС Л. П. Берия, Н. А. Булганин, Г. М. Маленков и Н. С. Хрущев. Для ужина было поздновато, но они привыкли к полночным трапезам.

В тот последний февральский день вождь находился в прекрасном расположении духа и даже выпил больше обычного. Гости разъехались после 5 часов утра. Хрущев вспоминал: «Когда мы вышли в вестибюль, Сталин, как обычно, вышел проводить нас. Он много шутил». Вечеринка оказалась последней в жизни хозяина дачи.

Сталин всегда вставал очень поздно. Включал свет в комнате, и охрана знала, где он находится. В полдень он, как правило, уже поднимался. Если Сталину что-то было нужно, он снимал трубку внутреннего телефона, и отзывался дежурный офицер. Последний неотлучно находился у телефонного пульта, размещенного в одной из служебных комнат. Сюда же поступали звонки из города. Но 1 марта офицеры охраны напрасно ждали какого-либо сигнала. Вождь не звонил. Никого не вызывал. Ни о чем не просил. А сами они в большой дом зайти не решались. Вождь запретил его беспокоить. Из-за его собственных маниакальных страхов охрана и прислуга в тот день не смели нарушить запрет. Сидели и ждали.

В половине 11 вечера, как всегда, сотрудники специального подразделения отдела фельдъегерской связи Министерства внутренних дел доставили из города почту для вождя. Ее полагалось вручать немедленно. Помощник начальника хозяйственной части Ближней дачи майор Петр Васильевич Лозгачев понес запечатанные пакеты в кабинет адресата. И увидел впавшего в беспамятство Сталина:

«Прошел одну комнату, заглянул в ванную комнату, осмотрел большой зал, но Сталина ни там, ни тут не было. Уже вышел из большого зала в коридор и обратил внимание на открытую дверь в малую столовую, из которой просачивалось электроосвещение. Заглянул туда и увидел перед собой трагическую картину. Сталин лежал на ковре около стола, как бы облокотившись на руку. Все во мне оцепенело. Он еще, наверное, не потерял сознание, но и говорить не мог.