Никита Никуда (СИ)

Вниз он летел он утомительно долго. Измученный выпавшими во время пути передрягами, он даже не стал кричать. Пусть будет, что будет. Разобьюсь в лепешку о грунт, упаду в океан. Подхватит на лету альбатрос или воробей.

Но приземление оказалось мягким. Только свет снова исчез - на этот раз безо всяких Медведиц. Боясь шевельнуться, он затаился, словно мышь в мешке.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Пахло порохом и железом. Но более всего - дымом, ибо горел хозблок, да машина майора нехотя тлела. Блестела под солнцем роса, алела кровь, но эта Божия бижутерия не вызывала восторга в душе.

Константин лежал лицом вниз - словно петух с расклеванной головой. Шофер, прихрамывая и придерживая перебитую руку, нарезал круги вокруг джипа.

- Больно, сволочь... - сквозь слезы произнес он, когда я спросил у него, сможет ли его машина двигаться.

- Вы же нас убивать пришли, - напомнил я.

- Кто ж знал, что вы отстреливаться начнете.

Я посоветовал ему как можно быстрее исчезнуть отсюда, ибо у моих подельников могли быть к нему претензии, а если оставались патроны, то им ничего не стоило его пристрелить. Он послушался и бросился бежать прочь по дороге, вероятно, назад, в город, в котором его босс кратко и немудро царил. Маринка выстрелом в синеву придала ему прыти. Бесхозные пистолеты так и липли к ее рукам.

Бледные победители собрали оружие. Наш арсенал значительно вырос за счет трофейного вооружения, однако обе стороны почти все пули выпалили, оставшимися я набил рожок автомата, да в собственном пистолете обнаружил последний патрон. Еще у пожарного был нерасстрелянный магазин и динамитная шашка, и он предложил тут же сделать этой шашкой шажок. Мол, ему эта вражеская машина нервы трет.

Движения майора после столь кровавого утра утратили эластичность, стали порывисты и невнятны, как и его речь. Куда подевался только его мажор, задор. Однако уже минут через десять Кесарев джип - почти что бронемашина, непроницаемая для пыли и пуль - был безнадежно искорежен взрывом. Оторванный номер валялся в траве.

- Трупы куда девать будем? - спросил я.

- Пусть лежат. Спросят - скажем, что так и было, - легкомысленно ответила Маринка.

- Что уже мертвыми напали на нас?

Я кстати спросил пожарного, как расценить ту часть монолога покойного Кесаря, что касалась его манихейской деятельности. О которой этот майор и сам не далее как вчера добровольно мне намекал.

- Не твое это дело, братец ... переврали враги... Тел своих не храним, хороним... ты, ассистент... трупы пока прикопай...

Теперь, когда опасность от Кесаря миновала, он стал небрежен и даже надменен со мной. Однако я полагал, что с ними обоими в одной обойме недолго тесниться мне. Наш маленький хрупкий коллектив, сплоченный только корыстью, в решительное мгновенье мог распасться - на меня и этих двоих. У меня преимущество в мужестве, у них - в числе. И я считал, что сумею за себя постоять, войди они со мною в конфликт.

- Пойдемте отсюда скорей, - торопила Маринка.

- Я не могу бросить огонь... тушить нечем... подождем, пока догорит...

Пока я прятал в земле трупы и собирал трофеи, пожарный с Маринкой уединились в бараке и были там до тех пор, пока не догорел бывший хозблок. Кстати, теперь, когда строение возле КПП обратилось в угли, сходство с территорией курятника Кесаря стало еще разительней.

Наступила вторая половина дня. Пора уже было куда-то двигаться.

- По железке... - предложил пожарный, - дрезину сообразим...

- Вряд ли стоит искать в той стороне, где уже есть железные дороги, - сказал я. - Клады дольше всего лежат там, где не ступала нога.

Он с серьезным видом выслушал это соображение, кивнул, однако я заметил, что сам он сосредоточен на чем-то другом. Он шевелил ноздрями, как будто весь ушел в обоняние.

- Чуешь... Марин...

Марина, по всей видимости, тоже что-то учуяла, причем раньше, чем он, ибо носом уже не водила, а глядела в ту сторону, откуда повеивал ветерок. Я даже подумал, что это был запах золота.

- Сосновые сучья... Иглы... Березовый ствол... - пробормотал пожарный.

- С примесью свежего курослепа и зверобоя, - сказала Маринка. - Прямо на дерне костер развели.

- Что там? - полюбопытствовал я.

- Древесный ? 14, - сказала Марина, как будто произнесла: Шанель ? 5. - С примесью 26-го. Конфетные бумажки. Фольга. Костер кто-то жжет.

Я в очередной раз поразился способности этих двоих улавливать и различать запахи.

- Умница, - сказал Семисотов. - Дай я тебя... поцелую...

- И все?

- Все будет потом...

- Да это от пожарища гарью несет, - сказал я. - От сожженного автомобиля и выгоревшей вокруг травы.

Сам я этот запах, ставший фоновым, почти не ощущал.

- Нет, - кратко возразил майор. - Пойду я... проверю...

- Ребятня, наверное, - сказала Маринка.

- Тем более... Запрещены в это время в лесу... Сам распоряжение готовил.... Я сейчас...

Он ушел - не туда, откуда мы приехали, а в прямо противоположную сторону.