Никита Никуда (СИ)

Все это была совсем молодежь. Ребята постарше, покуривая, снисходительно поглядывали со стороны и в пытку не вмешивались. У одного, между прочим, торчал за поясом майоров ствол. Положение пожарного было незавидно. И возможно, будет хуже еще. Как сказал великий российский классик: когда собираются в кучу русские мальчики, непременно затевается зверство иль мордобой.

- Не дети, а демоны, - сказала Маринка. - Надо все это немедленно остановить, товарищ подполковник. Разогнать как можно скорее сборище этих гнусных детей.

Мне и самому было ясно, что надо прекратить этот ТЮЗ. Семисотова освободить, спасти от смертельно опасных грибов детей. Руки чесались разобраться с этой Ботаникой. Наподдать отравительнице. Выплеснуть в эту суку суп.

- Подожди, - сказал я. - Никуда он не денется. Видишь, привязан? Не убежит.

Я не спешил, пусть помучается. Подумает насчет восьмидесяти пяти процентов. Ибо я полагал, что доля моя - восемь с половиной - слишком горька.

- А если они его, не приведи Господи... - Эта любимая им женщина беспокоилась за него.

- Не приведет. Куда переть сгоряча? Их там много. Гурьба. Они сладили с вооруженным майором. Они агрессивны, жестоки, а в куче сильны, - сказал я, никогда не имевший дела с такого рода детьми.

Как бы для иллюстрации моих слов вернувшуюся от нас собаку двое молча и решительно забили сучьями. Деловито, словно было так нужно, словно обрубали концы. Я даже не успел следующее предложение сформулировать. Тут мне мгновенно стало ясно, что ничего хорошего и майора не ждет. Кинический конец и ему уготован. Эта интенсивная детская деятельность вряд ли обойдется избиеньем только животных.

- Видела? Это во-первых, - сказал я.

Издыхающий пес дернул в последний раз лапой и затих.

- Эта Ботаника их не удержит. Скорее, она их побаивается, а может, сама на твоего группенфюрера их натравила. Во-вторых, у них пистолет майора. Направят на тебя - откроешь стрельбу? Очередями? Это ж тебе не Кесаря завалить. Дети все-таки. Подростки. Тинейджеры. Из подростков созидаются поколения.

- Они же его убьют.

- Убьют, - согласился я. - Чисто из чувства юмора.

- Что же нам делать, Евгений Романсович?

- Если ты не выстрелишь, выстрелят они. Если не убьешь хотя бы того, что с пистолетом, убьют тебя. Подумать надо, - сказал я.

Училка громко созывала детей в кучу. Я скользнул взглядом от костра к пленному. Слева чего-то не хватало для симметрии. И тут же понял: костра. Что вверху, то и внизу. Не помню, где я эту мысль подхватил, но могу от себя добавить: что справа, то и слева. Я даже дернулся весь, проникшись майорской участью.

- Он вам, между прочим, жизнь спас, - теребила меня Маринка. - Помогите же мне.

- Я не собираюсь его бросать, - сказал я сердито. - Сейчас зайду с фланга и освобожу его. Потерпи пару минут.

- Мальчишки! Подойдите сюда! - кричала Ботаника. - Идите сюда, мальчишки, будем голосовать. Проголосуете и можете опять заняться своими делами.

- А правда, что у нас на Собычьем Болоте глюква растет? - спросила девочка, та, что на дереве. - И если, как надо, наглюкаться, то можно отсюдова Москву увидать?

- Правда. Только не на Собычьем, а на Собачьем. И не глюква, а клюква. И ею наклюкиваются. Только она не созрела еще. Она в это время года только цветет. У нас, дети, завелся докладчик. Доложил про казну родителям. Предал нас. Теперь и его родители тоже кинутся. Таким образом, наше молодежное движение, если кто-то перехватит казну, останется без финансирования.

- Я забыла, какое у нас движение, - сказала другая девочка, постарше.

- 'Думующие о будующем'. Мне утром позвонила мама этого мальчика и сказала, что будет жаловаться директору. Директор, Владимир Васильевич с группой Народного Образования где-то рядом идет. Но из Образования тоже ни копейки не вышибешь. Мама твоя наше движение финансировать будет? Мы, молодежь, и ваши родители не всегда находим общий язык друг с другом. Твои отвратительные родители скорее всего себе казну приберут. Наша ребячья партия, наш Цузаммен-Центр должен вперед всех успеть.

Центр эпизода переместился вправо. Предвидя интересное развлечение и сообразив в то же время, что майор никуда от них не уйдет, скауты перебрались к костру. Только девочка лет пяти продолжала подтаскивать сухую траву и веточки и обкладывать ими ствол, к которому был привязан майор. Она что-то напевала притом.

- Что делать с ним? - спросила педагогиня. - Будьте как дети, сказал мне один священник на исповеди, то есть мужественны, беспристрастны и справедливы. Слушайте голос совести. Оставьте мать и отца своего, и держитесь подальше от такого рода родителей.

- Изгнать из нашего общества...

- Вырыть ямочку и закопать... - сказала Машенька с дерева.

Ребенок, грустный и грязный, в ожидании худшего, открыл рот и заревел.

- Привязать к дереву, на обратном пути заберем, - гуманно посоветовал мальчик с рожками.

- Убить...

- Ах, нельзя ребенка убить, - сказала Ботаника. - И ждать времени нет, пока вырастет. Пусть он уйдет и всё.