Нико

— Что? — Мия шагнула к сестре, не заметив, что сзади подошли двое охранников. Они схватили ее за руки, удерживая на месте.

— Ты покончишь с Нико Тоскани, — прорычал папа. — Ты его больше не увидишь. Я обещал тосканцам Корданскую невесту и не хочу, чтобы честь семьи была запятнана тем, что я нарушил свое слово. Ты выйдешь замуж за Тони, как мы и договаривались. И тогда Нико заплатит за то, что он сделал.

— Я не выйду за него замуж.

— О, я думаю, что передумаешь, — отец рассмеялся. — Ты сильная девушка, но у тебя слабое сердце.

— Оставьте ее в покое, — Мия в ужасе смотрела, как Рев и охранник тащат Кэт к большому столу для совещаний, стоящему рядом с кабинетом ее отца.

— Данте, — отец не сводил с нее пристального взгляда. — Сними ремень. Бейте Кэт, пока Мия не передумает.

— Нет! — Мия боролась с охранниками, державшими ее, слишком поздно поняв, почему в комнате так много людей. — Она не имеет к этому никакого отношения. Это только между нами, — она посмотрела на своего брата. — Не делай этого, Данте. Ты можешь отказаться.

— Нет, я не могу, — с мрачной решимостью он расстегнул ремень и стянул его, пока двое охранников прижимали Кэт лицом вниз к столу.

— Данте! — мягкий голос Кэт перешел в рыдание. — Пожалуйста. Нет.

— Сделайте мне больно, — Мия билась в руках охранников, брыкалась и извивалась, чтобы вырваться. — Все, что ты хочешь. Сделай это со мной. Сделать мне больно, — она сопротивлялась, пыталась дотянуться до ножа, но охранники были слишком сильны, их хватка была слишком крепкой.

— В том-то и проблема, — отец откинулся на спинку стула и вздохнул. — Я не могу причинить тебе боль. Никто не может причинить тебе боль. Чем больше я тебя бью, тем сильнее ты становишься. Даже когда я сломал твою гребаную руку, ты собрала свою сумку одной рукой и ушла. Вот я и решил покончить с тобой. Оставить тебя волкам. И что же ты сделала? Ты опозорила семью. Ты раздвинула ноги для человека, который устроил вендетту, стоящую нам многих жизней. Человеку, который хочет убить твоего отца. А когда я попытался покончить с войной, устроить хороший брак, ты отказалась повиноваться. Ты отказался исполнить свой долг перед семьей. Пока я не пригрозил Кэт. Вот тогда я и понял, что причиняю тебе не ту боль.

Он кивнул головой, и Данте хлестнул ремнем по бедрам Кэт, ударив чуть ниже ее цветастой хлопчатобумажной юбки, треск кожи о плоть был резким, как выстрел из пистолета.

Крик Кэт эхом разнесся по комнате, пронзив сердце Мии.

— Нет, — она в ужасе уставилась на Данте. — Данте, не делай этого.

Лицо Данте напряглось, и он отвернулся, но не раньше, чем она увидела темноту в его глазах. Если в ее брате и осталась хоть капля доброты, то теперь она исчезла, уничтоженная точно так же, как ее отец уничтожил очень многих.

Данте бил Кэт снова и снова. Ее крики наполнили комнату, вместе с ее призывами к Мии, матери, и милосердию. Желчь подступила к горлу Мии, гнев, разочарование и ненависть скрутили ее изнутри, но она не могла произнести слова, которые связали бы ее с Тони на всю жизнь, потому что если Кэт теперь была разменной монетой, кто же защитит ее, если Мия уйдет?

— Хватит, — ее отец поднял руку, и Данте опустил ремень, его грудь тяжело вздымалась, а на лбу выступили капельки пота.

— Я надеялся, что до этого не дойдет, но Мия явно нуждается в другой форме убеждения. Рев, дай Данте кочергу из огня.

— Нет, — слово сорвалось с ее губ мучительным шепотом, и она с ужасом увидела, как Рев поднял кочергу.

— Ты и Кэт для меня ничто, — сказал ее отец. — Ничего, кроме собственности, которую я использую, чтобы заключить союз, который увеличит власть и богатство этой семьи и положит конец этой нелепой вендетте, которая длится слишком долго. Как только ты окажешься в руках Тони, ради меня он избавится от Нико, и ты не будешь отвлекаться от своих обязанностей его жены.

Ужас сменился яростью, и она укусила одного из охранников, державших ее. С криком он отпустил ее, и она сумела использовать это отвлечение, чтобы увернуться от второго охранника. Но он был быстр. Прежде чем она успела подойти к Кэт, он схватил ее за волосы. Не обращая внимания на боль, Мия царапалась, вырывалась и брыкалась, пытаясь освободиться. Статуи опрокинулись. Вазы разбились вдребезги. Если ей придется сломать руку, чтобы спасти Кэт, она это сделает. Если она потеряла горсть волос, так тому и быть. И если они убьют ее, по крайней мере, она не будет страдать от боли, наблюдая, как Данте уничтожает единственную хорошую, красивую вещь, оставшуюся в их извращенной, уродливой семье.

— Баста! — крикнул ее отец, и слюна собралась в уголке его рта. — Che cazzo fai? (какого хрена ты делаешь? — итал. прим перев.) Почему ты не прекратишь бороться со мной и не признаешь, что никогда не победишь?

— Потому что это уничтожит Данте так же, как уничтожит Кэт и меня, — она почувствовала, как ее обхватила еще одна пара рук, веревки обвились вокруг ее лодыжек и запястий. — Я сражаюсь, чтобы спасти нас всех.

— Ты опоздала в моем спасении, — губы Данте скривились в усмешке. — Я был уничтожен в ту ночь, когда меня создали.