Никогда больше

— Видишь, мамочка, сильный мужчина помог мне взлететь, — девочка бросилась в объятия своей матери, когда он помог ей благополучно опуститься на землю.

Мы со Спектром встретились взглядами, и я готова поспорить, что за его отчужденным поведением скрывалась усмешка.

— Не за что, — небрежно сказал он, мать и дочь уже направлялись к следующему занятию.

Что касается меня, я смирилась с тем, что положу свой листок туда, куда смогу дотянуться: внизу, вместе со всеми остальными.

— Полагаю, если бы я спросил тебя ещё раз, нужна ли тебе помощь, ты бы послала меня? — это было адресовано мне.

— Ты правильно думаешь, — мне это удалось, и я спустилась с дерева. Я с трудом могла поверить, что добралась туда, не упав и не наделав глупостей. — Видишь, ты мне не был нужен. Кстати, ты занимаешься спортом или это врождённое?

Я так и сказала. Я сделала это. Я должна думать, а потом говорить, а не наоборот, и никакие отверстия не были достаточно большими, чтобы я могла провалиться в них прямо сейчас.

— Да, — подтвердил он то, что я уже знала. — Раньше я играл в футбол.

Я надеялась, что моё непроницаемое лицо не выдаст тот факт, что я искала его в Интернете гораздо чаще, чем это сделал бы эмоционально уравновешенный человек.

— Почему прекратил? Из — за травмы?

— Из — за отсутствия страсти.

— О, это, должно быть, было трудным решением, — Спектр был загадкой: у него было буквально всё, о чем каждый мог бы мечтать, но при этом он скрывался за другой личностью. — Покупая книгу, я обычно пролистывала до конца, чтобы узнать, счастливый ли у неё конец, а если нет, я брала другую и… — А теперь смени тему. — Луна всегда говорила мне, что у меня довольно буйное воображение. Когда я была младше, у нас не было денег, чтобы куда — нибудь поехать, поэтому вместо этого я мечтала.

— И иногда люди с деньгами остаются в своём комфорте и перестают жить. Они порабощают самих себя.

Он привлёк мой интерес.

— Это то, что случилось с тобой? Почему ты стал…? Ну ты знаешь.

— Я подожду тебя у машины. На сегодня мы закончили.

И вот так просто он ушел.

Я вырвала ещё один листок с желанием увековечить чувство, пылающее в моём сердце, и тайну, которой был Спектр. Так что я написала от всей души:

Желание живет только глубоко в катакомбах вашего сердца, и именно там мы можем прочесть душу человека.

Глава 11

Я проснулась этим утром с болью в сердце, потому что сегодня день, когда Спектр будет рисовать меня.

Идея зарыться под одеяло была заманчивой, атласные простыни пахли туберозой и жасмином. В гостевой спальне Спектра было чище, чем в пятизвездочном отеле, и тщательно организовано, несмотря на огромный компьютерный кабель, протянутый из одной стороны комнаты в другую, но это было моё. Я не виделась с ним после того, как мы вчера вернулись из магазина, но, судя по звукам, доносившимся снизу, я сделала вывод, что он либо был занят рисованием, либо занимался чем — то ещё в своей грязной студии.

По какой — то причине ноги сами привели меня на кухню в поисках утешения, потому что прошлой ночью я решила разыграть карту вежливости и притвориться, что я не голодна, чтобы больше не встречаться со своим ледяным соседом.

И я не была готов к этому.

Всему этому.

— Аврора.

Даже не “доброе утро” или “как тебе спалось?” Просто “Аврора”, как будто моё присутствие позади него было чем — то, чего он предпочел бы не замечать.

— Спектр, — я последовала его примеру, мои ноздри раздулись от запаха блинов.

Моё внимание переключилось на потрясающий обед с разнообразными джемами, шоколадными конфетами и фруктами. И если этого было недостаточно, Спектр обернулся, держа в руках два стакана свежеприготовленного смузи.

Мои глаза увеличились вдвое. Должно быть, я оказалась в параллельной сказочной вселенной. Он был без рубашки, беззастенчиво демонстрируя накачанные мышцы и железный пресс. Действительно, греческий воин. Он был раздражающе привлекательным. Я не привыкла так легко поддаваться влечению, но он меня увлекал.

У него была такая харизма, что мне хотелось оказаться в его объятиях, и это нервировало. Мне не нравилось, когда меня обнимали. С какой стати я горела? Может быть, во мне было не гормональное влечение, а мысль о том, что он более уязвим без слоев модной одежды.

— Что — то не так? — спросила я с хмурым взглядом, я не могла быть более благодарна за то, что он не имел ни малейшего представления о том, что творилось в моей голове.

— Нет, всё безупречно. Оптимально.

Оптимально? Что — то действительно не так.

— Ты пялилась, — он не отпустит меня так легко.

— Ну, следующие пару часов ты будешь пялиться на меня. Думаю, это стоит того мимолетного взгляда, который я бросила на тебя, — я была горда собой за то, что сумела сохранить остроту.