Никогда не обманывай виконта

– Боже, нет. Я бы никогда не попросила тебя залезть на нашу крышу, и ты уже слишком большой, чтобы протиснуться в трубу. Можешь в ней и застрять. И я вовсе не сержусь. Собственно, я тут подумала…

Стук копыт по мостовой и появление шикарного экипажа с желтыми колесами, заворачивающего на Грейт-Джеймс-стрит, заставили желудок Эммы подпрыгнуть так, будто он хотел поселиться у нее в горле. Знакомая карета замедлила ход и остановилась перед резиденцией Саймона.

На лице Ника расплылась широкая улыбка.

– Мистер Редклифф вернулся.

– Похоже на то.

Эмма прижала руку к взбунтовавшемуся желудку, чувствуя, как внутри борются удовольствие и нервозность.

Карета наклонилась на одну сторону – из нее выбирался пассажир. Высокая фигура Саймона появилась на тротуаре. Он обошел экипаж сзади. Сегодня на нем был другой модный костюм, серый, накрахмаленная белая рубашка и серебристый галстук-самовяз, но никакой шляпы. Его темные волосы блестели под утренним солнцем. Он зашагал через дорогу. При виде его непроницаемого лица Эмма невольно задалась вопросом, не был ли тот пылкий поцелуй всего лишь ее эротическим сном, вызванным лихорадкой, которую она не могла припомнить. Но нет, он был реальным – всего лишь очередной уловкой, чтобы заставить ее ослабить бдительность.

Саймон остановился перед ней и дружелюбно наклонил голову.

Его взгляд неторопливо заскользил по ее телу, и все подозрения Эммы насчет того, что его прикосновения и удовольствие от них ей приснились, моментально испарились.

– Эмма, как ваши дела?

– Все хорошо, сэр.

– Ваш брат еще дома?

– Нет, он уехал на следующее же утро после своего появления.

– Вы сумели выяснить, что его беспокоит?

– Он заверил меня, что ничего. Всего лишь давление школы и экзаменов, из-за которых он слегка на взводе.

Саймон взглянул на Ника, державшего метлу.

– Чем это ты занят, парень?

Ник уставился себе под ноги. А когда поднял голову, щеки его покраснели.

– Мисс Траффорд предложила мне койку и еду, если я сделаю для нее кое-какую работу.

– Койку? – спросил Саймон, переводя взгляд на нее.

– Ник, – сказала Эмма, чувствуя, как неловко мальчику, – спроси, пожалуйста, миссис Флинн, не будет ли она так добра написать для меня список бакалейных товаров, которые понадобятся нам на этой неделе?

– Да, мэм.

Дверь за ним захлопнулась.

– У него нет дома? – Саймон смотрел ей прямо в глаза.

Эмма покачала головой.

– Думаю, что нет.

– И вы взяли его к себе? – Саймон обхватил ладонью гладко выбритый подбородок.

– Да, на эту ночь, в обмен на то, что он кое-что сделает. Я как раз собиралась предложить ему работу с проживанием, когда вы вернулись.

На гладкой коже лба между двумя темными бровями появилась складка.

– Почему?

– Почему? – переспросила она.

– Да, почему вы готовы взять его к себе?

Он снова уставился ей в глаза, словно не мог ее понять.

Что ж, это вполне объяснимо, ведь он считает, что она его ограбила.

– Потому что я думаю, что он сирота. И он не намного старше моей сестры. Я даже вообразить не могу, каково это – жить на улице. Спать на холоде и волноваться о том, где поесть в следующий раз. Он два дня просидел на вашем крыльце, ожидая вашего возвращения.

Подбородок Саймона напрягся.

– Проклятье. Я же не знал! Он сказал Харрису, что живет на Теобальд-роуд. Но мне следовало догадаться, что здесь что-то не так. Следовало предложить ему постоянное место.

Саймон Редклифф – человек сострадательный. И от понимания этого сердце сжалось в груди и Эмму охватила та самая дурацкая тоска, которую она испытывала, пока он отсутствовал.

– Он обрадуется. Придете сегодня позировать для портрета?

– Приду. В два часа для вас удобно?

– Вполне.

Он чуть подался к ней, и она учуяла его мужской, головокружительный запах. Пальцы ног в туфлях сами собой поджались. Она вспомнила ощущение его губ на своих. Жар его кожи. То, как порочно он к ней прикасался. И захотела снова пережить это.

«Саймон Редклифф опасен, и не только тем, что может засадить тебя за решетку».

– Значит, увидимся в два. – Эмма повернулась и вошла в дом, трепеща от предвкушения, а в животе у нее порхали бабочки.

Глава 20

– Вы скоро протопчете дорожку в ковре, милорд, – сказал Бейнс, высунув голову из гардеробной в спальне Саймона.

Саймон, прищурившись, недовольно посмотрел на камердинера и плюхнулся в мягкое кресло у окна. Упершись локтями в колени, положил подбородок на сложенные ладони.

Эмма Траффорд, такая жалостливая – настоящая загадка, требующая разрешения. Все в ее доме, начиная с протертых ковров и заканчивая поблекшей мебелью, кричит о нищете, угнездившейся там, и все-таки она была готова взять к себе Ника.

Как подобная женщина может быть его дьяволицей? Она же полная противоположность человеку, способному на такие поступки.

У Эммы доброе сердце. Достаточно взглянуть на то, как она любит свою сестру. Собственно, ее бы уже следовало канонизировать за терпение, которое она проявляет по отношению к этому ребенку.