Никогда не обманывай виконта

«Связующая нить? Он имеет в виду похоть. Не любовь». А желание увянет, когда все это перестанет быть для него в новинку. Разве она не уяснила этот урок еще от Чарлза? Каким мимолетным бывает желание. А уж стать любовницей аристократа – это не то, к чему она стремилась. Она хочет быть примером для сестры.

Эмма вздернула подбородок.

– Меня это не интересует.

– Просто подумай. Ты сможешь рисовать все дни напролет, не волнуясь о деньгах, а ночами мы с тобой могли бы…

Он поймал ее взгляд. Воздух между ними сгустился, заряженный страстью, которую ни один из них не мог отрицать. Он взял ее лицо в ладони и прильнул к губам. Поцелуй был пылким и требовательным. Ее губы приоткрылись, его язык нырнул внутрь и сплелся с ее.

Она просто таяла рядом с ним. Хотела его так же сильно, как пьяница томится по еще одной бутылке джина, хотя и знает, что это всего лишь короткое избавление от коварной жажды, которая непременно вернется. Но она не станет его любовницей только для того, чтобы быть отвергнутой. Это будет хуже, чем то, что произошло между ней и Чарлзом. Это станет ее социальной гибелью. Все узнают. А как с ней станут обращаться соседки, такие, как миссис Дженкинс и миссис Вейл, после того, как Саймон выбросит ее из своей жизни? Хуже того, она может забеременеть. Все их дети будут незаконнорожденными. Внебрачные детишки аристократа, бастарды. И несмотря на голубую кровь отца, общество их отвергнет.

Пора положить этому конец. И Эмма точно знала, как это сделать. Она оттолкнула Саймона и отошла назад на несколько шагов. Боясь передумать, сунула руку в карман, вытащила его кольцо и протянула ему на раскрытой ладони.

Он прищурился, глядя на блестящую полоску металла. Моргнул, будто пытался прогнать иллюзию, затем отшатнулся, словно его ударили в живот.

Проглотив вставший в горле комок, Эмма с трудом проговорила:

– У нас у обоих есть секреты, Саймон.

Если она раньше думала, что он разгневан, то это было ничем по сравнению с яростью в его глазах сейчас. Она почти на вкус ощущала, как он пытается справиться с предательством, куда более сильным, чем то, что переживала она.

– Ты лгала? – Его руки сжались в кулаки, словно он хотел схватить ее и трясти до тех пор, пока зубы не застучат.

– Да. – Она с трудом подавила желание все ему объяснить, чувствуя, что он готов простить ее, да только тогда он не уйдет.

И прямо сейчас она больше боялась себя, чем его. Боялась, что, если он поцелует ее снова, она согласится на его предложение.

– Думаю, игра окончена. – Небрежно, словно это вообще ничего не значило, Эмма бросила ему кольцо.

Он даже не попытался его поймать. Оно подпрыгнуло на ковре и замерло у его ног.

– Я мог бы приказать арестовать тебя.

– Но вы этого не сделаете, правда? Потому что это приведет к еще одной грязной статейке в бульварных газетенках. – От паники у нее перехватило дыхание. Она надеялась, что не ошибается. – Разве не поэтому вы с самого начала не обратились в полицию? Вы, конечно, можете притворяться, что вам все равно, когда ваше имя полощут в бульварной прессе, но я думаю, что это не так.

Он стискивал и разжимал зубы, убеждая ее этим, что ее догадка верна.

– Назови мне имя твоего сообщника. Того ублюдка, что меня ударил.

– Этого я вам никогда не скажу.

– Боже праведный, Эмма, тебя могли арестовать, если бы поймали! Неужели ты готова рисковать свободой ради такого мерзавца? Ты его любишь?

– Да.

Кулаки опять сжались.

– Возвращайтесь в свой роскошный дом в Мейфэре, милорд. Наша игра мне понравилась, но думаю, пора ее заканчивать. – Эмма старалась не моргать, боясь, что из глаз хлынут слезы.

Даже не подняв кольцо, Саймон повернулся и быстро вышел из комнаты. Входную дверь он захлопнул с такой силой, что задрожали стены.

И только тогда Эмма позволила себе расплакаться.

– Фул-Хаус, – сказал Карутерз и расплылся в широкой улыбке. На левой щеке у него появилась ямочка.

Крутанув запястьем, Саймон бросил на стол свою пару пятерок картинкой вниз.

– Что-то ты рассеянный, а, друг мой? – Карутерз сгреб свой выигрыш и педантично сложил монеты столбиком.

Саймон взял стакан с виски и сделал большой глоток. Окинул взглядом частную комнату в клубе джентльменов. И снова начал гадать, почему, выскочив из дома Эммы, пришел сюда, а не стал искать общества какой-нибудь дамы. Скорее всего, собирался напиться вдрызг. И судя по тому, что он позволяет Карутерзу разделать себя под орех, он уже на полпути к цели.

Карутерз щелкнул пальцами перед лицом Саймона.

– Опять грезишь наяву, старина?

– Да поди ты к псам, Карутерз. Лучше раздавай чертовы карты.

Саймон одним глотком осушил стакан и взглянул на Хантингтона. Маркиз сидел за соседним столом и что-то писал на листке бумаги. Может быть, список всех тех, кто повернулся к нему спиной после несчастного случая с его женой.

Бедолага.

– Саймон! – рявкнул Карутерз.

– Что? – Саймон выпрямился и всмотрелся в него через стол.

– Я сказал, сейчас твоя ставка. – Карутерз швырнул карты на стол. – Да черт побери, нет никакого удовольствия от выигрыша, если ты даже внимания не обращаешь! Как насчет того, чтобы сходить в мюзик-холл к Фергюсону?