Никогда не заговаривайте с неизвестными

С этими словами в дверях кабинета возникла Настя. Увидев Иру, она молча ей кивнула и, не тратя времени на приветствия, облокотилась на стол Маленкова так, что ее туго обтянутый юбкой зад оказался перед носом Иры. Та встала и отошла к шкафам. Поведение Насти ее покоробило, но она говорила себе, что нельзя много требовать от девушки, чье место в студии она занимает. Настя, конечно, была от этого поворота судьбы не в восторге. Ира рассматривала книги, а Настя и Маленков вместе читали бумаги. После чего тот сказал:

— Ну, тогда звони.

— Хорошо, — ответила та и удалилась.

— Ира! — позвал Маленков. — Подойдите, вас это прямо касается.

Он протянул ей бумаги:

— Ваш текст. Конечно, это только заготовка будущей передачи. Нашим гостем будет один московский коммерсант, основатель благотворительного фонда. Вот данные.

Ира прочла шапку текста и произнесла вслух имя гостя:

— Жумагалиев Толеген Жумагалиевич… Не знаю такого.

— Я тоже не знал.

— Он башкир?

— Вы только ему такое не скажите, — покачал головой Маленков. — Он казах. Московский казах. По-моему, тут и родился. Да вы прочтите внимательно.

Пока Ира читала текст, он стучал по клавишам компьютера, не обращая на нее внимания. Наконец она отложила листки:

— Все.

— И как?

— Нормально, — уклончиво ответила женщина. — По-моему, как всегда…

— Вы говорите таким тоном, будто вам не нравится? — осведомился тот.

— Знаете, — решилась Ира. — Я, конечно, не могу судить, но мне кажется, что передача получается недостаточно острой.

Он замер на миг, а потом улыбнулся своей кривой улыбкой:

— А вы еще жаловались, что не имеете понятия о журналистике. Ну, во-первых, вы держите только заготовку! Самые острые моменты еще не внесены. А во-вторых, острота приходит во время еды. Я имею в виду — в процессе записи.

— Но тут его ни о чем особенном не спрашивают, — пожала она плечами. — Эти его собеседники — они вообще о нем ничего плохого не сказали…

— А вам нужно, чтобы о нем сказали что-то плохое? — удивился Маленков. — Вы именно так воспринимаете задачу?

— Хотя бы что-то неожиданное прозвучало!

Мне как зрителю этого всегда не хватало… И Костя говорил…

— Ох, Ира, не преувеличивайте! — как-то загадочно отозвался он. — Впереди еще две недели, успеем добавить туда перца. Пока возьмите текст, почитайте. Пойдемте, я вас познакомлю с нашей группой. С теми, кто на местах.

…Она уехала со студии через час. С текстом в Сумочке и смутным ощущением подлога. Из всего, что сказал ей Маленков, Ира сделала вывод — ее роль спокойно сыграла бы говорящая кукла. От нее самой ничего не требуется, кроме внешних данных и голоса. «А как готовилась к передаче Настя? — подумала она. — Неужели так же? За что же она получала пятьсот долларов? Маленков говорил, что Настя пахала как бешеная… А от меня, похоже, никто этого не ждет…»

Домой ехать не хотелось, и она решила наведаться на работу к Саше. Киноцентр отремонтировали, вход оказался с другой стороны, внутри она тоже ничего не узнавала. Сашу пришлось искать очень долго. Наконец в длинном полутемном коридоре она заметила его;

— Привет!

Он оглянулся:

— Зачем явилась?

— Как — зачем?

Ира слегка остыла. Она-то думала, Саша кинется ей на шею.

— Давай договоримся — ты сюда не ходишь! — Он даже не шагнул навстречу. Держался в тени.

Она его почти не узнавала.

— Рехнулся? Почему? — Женщина вглядывалась в его лицо.

Саша едва стоял на ногах. От него разило дешевой водкой, и даже полутьма не могла скрыть того, какие у него остекленевшие глаза. Ира испугалась:

— Что случилось?!

— Она тут была.

— Наташа?

— Пришла с ребенком. Весело было. А теперь ты заявилась.

— Сейчас уйду… — виновато пробормотала она.

— Саш, я хотела с тобой поделиться. Была на студии. Мне дали текст…

— Иди домой. — Он оперся плечом о стену. — Там поговорим. Когда приду.

— А ты придешь?

Он что-то буркнул. Ира поняла, что разговаривать бессмысленно. Тот действительно пришел, хотя и поздно. Не вернулся к жене, как она боялась. Саша лег рядом и молча пролежал всю ночь.

Она слышала, что он не спит, мучается с похмелья. Вставала, приносила воду, предлагала набрать ванну, приготовить яичницу. Саша только что-то буркал и отворачивался. На рассвете она попробовала завести разговор о телевидении, но тот рявкнул:

— Сама разбирайся с этой помойкой! Телезвезда, мать твою!

— Ты все-таки завидуешь… — вздохнула женщина. — Не понимаешь, что у меня нет никаких сбережений… И у тебя тоже. Наташа, конечно, требовала денег?

— Я все отдал, что было при мне.

— Сколько же?

— Да не густо.

— Она требовала еще?

— Она требовала всего. Чтобы я вернулся. Чтобы я тебя оскорбил и отхлестал по щекам за то, что ты меня совратила. Чтобы я извинился. Этого она, правда, не сказала, но ясно, что хотела… Короче, будущее у меня блестящее.

Ира осторожно коснулась его плеча:

— Разводиться будешь?

— Об этом тоже была речь. Наташа на это не пойдет. Сказала, что я сумасшедший. Что, если у нас это длится пять лет, то скоро должно кончиться. Что жить я все равно с тобой не смогу. Я ей сказал про телевидение.

— А она? — с замиранием сердца спросила Ира. Ей очень хотелось уязвить соперницу.