Никогда_не...

Быстро бросив ключи на стол, пересекаю комнату в направлении маленькой «уборной», дверь которой спрятана за шторкой. Приоткрыв кран, умываюсь прохладной водой — даже лучше, что здесь нет горячей, в такие душные ночи, наоборот, хочется свежести. Провожу мокрыми ладонями по волосам, после чего связываю их в хвост на затылке. Немного подумав, смачиваю ладони и ещё брызгаю каплями на лицо и шею, чтобы сохранить ощущение прохлады.

Возвращаюсь в комнату, ставлю телефон на зарядку — скорее автоматически, чем по необходимости. Здесь, на хуторе без связи он по-прежнему бесполезный кирпич, но меня это уже не расстраивает. Еще раз оглядываюсь, отмечая про себя, какой уютной кажется моя спальня при мягком свете абажура, гашу свет, открываю дверь, делаю шаг за порог — и тут же оказываюсь обратно в комнате, еле сдержавшись, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.

Чьи-то руки быстро заталкивают меня внутрь и, почти успев испугаться от того, что не ориентируюсь в темноте, понимаю, что это Артур — вернее, узнаю его наощупь. По губам, по волосам, в которые тут же ныряют мои пальцы — так странно, телом я чувствую его быстрее, чем сознанием. По его ладоням, которые скользят вверх по моим плечам и останавливаются на шее, несильно сжимая ее с двух сторон, по дыханию, которое я ловлю в перерыве между поцелуями — и оно пьянит, одно на двоих, такое горячее и прерывистое. Спиной я чувствую стену, к которой он меня прислоняет, а на руках — маленькие песчинки, то ли с его волос, то ли со щек

— Ты весь в пыли, — говорю я, стараясь прижаться к нему ещё теснее, совсем забыв, что за минуту до этого умывалась, стараясь сохранить в себе ощущение свежести. Теперь я тоже хочу быть пыльной и грязной с дороги, пропитаться его запахом — это нравится мне гораздо больше, чем безликая чистота.

— Я только вернулся. И сразу к тебе.

— Вот и правильно, — я не спрашиваю, где он был и почему только сейчас приехал. То, что он рядом — важнее. — А это… Это что? — привыкнув к темноте, только сейчас замечаю, что он одет и его просторная рубашка перехвачена через грудь широким ремнём.

— Твоя камера. Из машины принёс. Ты ж у нас фотокор, не забыла? — смеётся он, пока я стаскиваю всё это с него — Артур помогает мне, быстро снимая и откладывая на пол сумку-чехол, а я пальцами пробираюсь ему под рубашку, чтобы лучше чувствовать его кожу, горячую и сухую, прогретую солнцем.

Он делает то же самое, запуская ладони мне под платье, и, кажется, мое тело само липнет к его рукам, лишь бы не разрывать прикосновение, лишь бы он не отпускал меня.

— А оделся зачем? Сам знаешь, одежда только мешает, — шепчу ему на ухо, не до конца понимая, то ли я шучу, то ли возмущаюсь.

— Комары, Полин. Они тут злые… ну, ты помнишь.

Смеюсь вместе с ним, еле сдерживая острое, пульсирующее в каждой клетке возбуждение — но он снова начинает меня целовать, и я замолкаю, прислоняясь к стенке, цепляясь за его плечи, за расстёгнутый ворот его рубашки. Как же не помнить, если именно комары чуть не испортили нам первую ночь вместе — и у них это почти получилось, как и у других людей, которые все вмешивались и вмешивались… И у других событий — страшных и трагических. Но все уже прошло, это было тогда, не сейчас. Сейчас нам никто не помешает, никто не отвлечёт, и не важно, сколько времени у нас осталось — час или несколько минут. Сейчас есть он, есть я, и каждая секунда стоит целой жизни.

— Полина Александровна! Поли-ина! Да где ж вы прячетесь, ещё и свет везде поотключали! — раздаётся звонкий голос под самой дверью, которая, скрипнув, без стука начинает открываться — и Артур тут же резко толкает ее назад, защёлкивая на шпингалет с нашей стороны.

— Ой! — звучит из-за двери испуганное и какое-то… пикантно заинтересованное. — Я вам помешала? Полина Александровна! Вы чего там делаете?

Зажав мне рот ладонью, Артур ждёт, пока мое дыхание выровняется, а глаза, расширившиеся от испуга, вернутся к прежнему размеру, после чего медленно убирает руку и кивает, что я воспринимаю как знак: «Можешь говорить». Я понимаю его и киваю в ответ, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

— Да, я не одна! Но я скоро буду. Зачем я тебе, Катерина?

Конечно же, я сразу узнала, кто пришёл за мной — и по тому, как церемонно меня называют по имени-отчеству, и по бойкой оживлённости в голосе — я успела ее заметить ещё когда Катерина поселяла меня здесь. Главное — не раздражаться. Просто у них так принято — совать нос не в свои дела и не давать человеку побыть одному, как будто он замышляет какое-то преступление

— Та вас там ждут уже, переживают! От я и вызвалась вас найти!

Отлично, вызвалась. Чтоб тебе пусто было, как сказали бы здесь. Сидела бы в своей беседке, флиртовала бы с мальчиками — нет, побежала искать, сорока любопытная.

— Я сейчас приду. Скажи, чтобы не волновались, я скоро буду. Я почти готова, — говорю в тот самый момент, когда руки Артура обхватывают мои бёдра и вжимают в себя так, что хочется только одного — забросить все эти разговоры куда подальше, а Катерину послать к чертовой матери.