Никогда_не...

Повисает пауза. Я смотрю на него. Смотрю на его руку — не на ту, которая совсем рядом со мной, а на другую, которая держит фляжку. Ожидаю, что вот сейчас он поднимет её и сделает глоток в знак признания в тайном грехе. Да кто в детстве не тырил хоть что-то, изображая из себя разбойника иди главаря шайки воришек?

Но он просто стоит и ничего не делает. И не врет же! Это видно по его слегка недоуменному взгляду, в котором как будто написано — что с тобой, Полина? Почему ты, вообще, спрашиваешь меня о таком?

— А-а, черт с тобой! Давай сюда! — требую я у него флягу и делаю нервный глоток, от чего давлюсь и начинаю кашлять.

— Ухты, как интересно, — замечает он. — А чьи это скелеты начинают вываливаться из шкафов, а, Полина?

— Ничьи, — бурчу я, утирая губы тыльной стороной ладони. — Со святошами в эту игру играть неинтересно. Ты что, ни разу ничего не воровал?

— Да нет, почему. Воровал. Пару раз таскал абрикосы и груши с соседского двора. Только вопрос был про то, кто и когда попадался. У меня все прошло шито-крыто. А у тебя?

— Засыпалась, — отвечаю, понимая, что сама же попалась в ловушку своего вопроса. — На кильке. Пыталась вынести в восемь лет в кармане из магазина.

— Ясно, на кильке, — принимает мое признание Артур, бросая на меня веселый взгляд. — Следующее говорю я, да?

— Давай, — соглашаюсь, ожидая какой-то лёгенький вопрос, типа «я никогда не ездил без билета» — и тогда мы выпьем из одной фляжки, а после, может, и набрудершафт. Надо обязательно проследить, чтобы брудершафт состоялся.

— Я… — Артур на мгновение задумывается, — Я никогда не целовался с женщиной, — не моргнув глазом, заявляет он и смотрит на меня по-прежнему внимательно, а уголок его губ слегка ползёт вверх.

— Что? — я действительно теряюсь от этого вопроса. Не потому, что он слишком откровенный — на будущее я подготовила и похуже, — просто неожиданный.

Ещё я теряюсь от того, что Артур снова не спешит выпить — это еще что такое? Не может быть, чтобы для него это было правдой! Он же не семинарист и не священник! Хотя, если бы Денис не раскрыл пару страниц его биографии, кто знает, может, я начала бы подозревать его и в этом. Но еще больше я прозреваю от того, что мне снова приходится делать глоток.

— Даже так, Полина! Даже так? — в открытую смеётся Артур, после чего берет у меня фляжку и отпивает — и я облегченно выдыхаю. Нет, я понимаю, что он хороший парень — вот по-настоящему хороший, без притворства. Но не до обета безбрачия же!

— Рассказывай! — говорю крайне требовательным тоном.

— Да что я, — тут же возвращено мне «мячик» он. — Со мной-то как раз все просто. Школа, выпускной, одноклассница, какой-то там темный коридор. Это ты… — он делает красноречивую паузу. — Это ты рассказывай!

— Ладно, у меня история такая, — понимаю, что пытаться отмолчаться, как это делает он, не выйдет и, наклоняясь к нему, понижаю голос, словно собираюсь признаться в чём-то очень пикантном. — Это было на сессии, в общежитии. Перед последним экзаменом. Мы с подружкой делили комнату и до такой степени ушатались со всеми этими сдачами-пересдачами, что натурально с ума сходили. И у нас было домашнее вино. И никакой еды.

— Никакой еды, понял, — с искренней увлечённостью повторяет за мной Артур.

— И уже ближе к ночи, когда мы валялись на полу и обсуждали мысль о том, что главное в человеке — душа или тело… А экзамен был по философии…

— Интересно вы сдавали философию, — замечает он, и я вижу в его взгляде только иронию, никаких претензий.

— А кто сказал, что философия скучный предмет? И вот мы, значит, заговорили о сущности любви и всего такого. И всплыла мысль, что любить в человеке главнее душу, а не тело. Потому что душа-это суть, а зрить всегда надо в корень. И мы решили проверить. Мы же с подружкой очень друг друга любили и уважали. Платонически, душу друг друга, все как у философов, кто это утверждал.

— Ну, и?

— Слушай, а почему тебя это так заводит? — цепляю его я, видя, что он сейчас у меня на крючке и весь превратился в слух.

— Меня не заводит. Просто интерес.

— Да конечно, интерес. Враньё! — я обличительно поднимаю палец вверх, и Артур вынужден выпить в качестве наказания.

— Ну и ничего… Я уснула, — аккуратно убираю капельки коньяка с его верхней губы, еле-еле дотрагиваясь к тонкому шраму в уголке рта. — Теория провалилась. Было, конечно, миленько, но…

— Что, но? — Артур шумно сглатывает точно не от крепости коньяка.

— Но — никак. Никакого волнения, — признаюсь я, вовремя вспоминая о шоколадке, которой бы не помешало закусывать, если мы не хотим слишком быстро опьянеть с нашими откровениями. Разворачиваю ее, отламываю плитку и предлагаю ему — из своих рук. Он понимает, что это такой ход, новый «мячик» с моей стороны, и берет шоколад губами прямо у меня из пальцев, слегка касаясь их.