Никогда тебя не отпущу

– Да ладно, ты молодец, но я тебе покажу, что значит драться, хорошо?

– А чем мы занимались все эти месяцы?

– Детский лепет. А сейчас я хочу сделать из тебя смертельное оружие.

Он улыбнулся, и я действительно оценила его юмор и чуть не обняла его, но он, вероятно, был прав. Я бы заплакала. Шагнув назад, я принялась пританцовывать вокруг него, боксируя в пустоту, нанося ей апперкоты и джебы.

Он с минуту наблюдал за мной:

– Ладно, давай я покажу, как нанести удар парню.

Я бросаю кошелек на кухонный стол, достаю воду из холодильника и на несколько секунд прислоняюсь к двери, обдумывая, что выбрать на ужин. Кесадилья?[13] Замороженная пицца? Может, доесть остатки колбасы и тушеной картошки с гренками – сегодня я сожгла достаточно калорий. Софи написала, что пойдет к Делейни на ужин и дома будет около восьми. Ставлю картошку в духовку и поднимаюсь наверх, чтобы сделать несколько рождественских покупок через интернет.

В моей спальне холодно, и я натягиваю свитер и любимые пуховые носки, пока загружается компьютер. Сажусь за свой стол и проверяю почту, но ничего нет, странно – всегда приходит хоть пара писем, пусть даже и спам. И я понимаю, что некоторые письма все-таки новые – одно от потенциального клиента, интересующего калькуляцией услуг, но сообщение уже открыто, тема письма не выделена жирным. Я пристально смотрю в экран. Неужели Софи приходила домой на обед? Зачем ей понадобился мой компьютер?

Просматриваю список дальше, проверяю время и дату. За минувшую ночь много всего пришло – рекламные флаеры, купоны с сайтов-купонаторов, скидки на зимнюю одежду, рождественские распродажи. Запрос насчет уборки пришел в шесть утра, как раз перед тем, как я проснулась. Я проверяю время двух других писем. Они пришли, пока я была на работе, но тоже отмечены как прочитанные.

Одно – от Дженни, по поводу рождественских подарков, о том, что она купила своим дочерям. Другое от Грега. Жму на него, прокручиваю вниз. Он извиняется за выходные, не может дождаться нашей встречи, полагает, что мне стоит провести ближайшую ночь у него дома.

«Я приготовлю тебе завтрак и принесу его в постель».

Не могу оторваться от экрана, от мерцающего курсора, от этих проклятых слов. Я застываю у стола, но внутри все кипит. Страх разливается в груди, пробивает путь в сердце – гигантское неуклюжее животное. Эндрю побывал в моем доме? Он прочитал это письмо?

Это невозможно. У нас есть сигнализация. Но потом я вспомнила, что Софи возвращалась домой, – она что-то забыла. Может быть, она не включила сигнализацию?

Я оглядываю стол и просматриваю все записи в календаре: даты, время, встречи. Потом замечаю почту рядом с клавиатурой, счета, которые я принесла сегодня утром и бросила на стол в беспорядке. Каждый конверт теперь был аккуратно надрезан, а счета бережно сложены один поверх другого. Края стопки идеально выровнены.

Я быстро встаю, отталкиваю стул и отступаю назад.

Схватив пилочку для ногтей из стаканчика для карандашей, поворачиваюсь и осматриваю комнату. Кровать. Этим утром я ее разгладила, заправила все уголки, но сейчас на краю виднеется углубление, как будто кто-то там сидел. Смотрю на шкаф, на тень под кроватью. Он может быть где угодно. Ощупав стол позади себя, нахожу свой мобильный телефон.

– Девять-один-один, что у вас случилось?

– Мне кажется, в моем доме кто-то есть.

Я жду полицию, оставаясь на связи с оператором, и спускаюсь вниз по ступенькам, отслеживая малейшее движение. На кухне я беру нож для разделки мяса и ключи от машины и направляюсь к парадной двери, держа нож прямо перед собой. Мои чувства обострены, воздух кажется тяжелым, я ощущаю, как он горит в моих легких. Наконец я оказываюсь на улице, втягиваю в себя холодный вечерний воздух. На мне ни обуви, ни куртки. Обхватив себя руками, бегу к автомобилю и забираюсь в него. Заперев дверцы, включаю обогреватель и жду сирены полиции.

Один из полицейских обыскивает дом, пока другие берут у меня показания. Нет никаких признаков взлома, и, похоже, ничего не пропало. Они не снимают отпечатки пальцев с клавиатуры, по-видимому, им для этого нужна гладкая поверхность. Да это и не имеет никакого значения. Он все равно был в перчатках. Вспоминаю его любимые перчатки, которые я однажды подарила ему на день рождения.

Я чувствую сомнение в их вежливых будничных голосах, когда они делают записи. Сколько раз их вызывали нервные бывшие жены?

После того как они уходят, я осматриваюсь вокруг дома, ловя каждый звук: жужжание холодильника и газовой печи. В воздухе чувствуется запах чего-то горелого, и я понимаю, что картошка все еще в духовке. Вынимаю ее. Она превратилась в сухую коричневую массу, но мне не до еды.

Я пишу Софи сообщение, что собираюсь рано лечь спать, и предлагаю ей остаться у Делейни. Она сразу же отвечает: «Конечно». Я обхожу весь дом, все проверяю, открываю ящики, пытаясь смотреть на все через призму его взгляда. Он бы не вынес, увидев мое белье, его бы взбесила мысль, что я ношу его для другого мужчины. Осматривая ванную, представляю себе, как он проверяет все лекарства, косметику, противозачаточные.