Никогда. Ведьмино ущелье. Остров костей

– Это происходит раз в сорок лет, Дональд. И длится всего несколько дней. Скорее всего, уже к понедельнику все закончится.

Милнер оттянул ворот рубашки.

– К понедельнику? И сколько еще народу погибнет до понедельника? Если все эти события омрачат открытие торгового центра, будут ли в него ездить люди?

– У меня нет ответов на твои вопросы, – отозвался Бекетт. – И, честно говоря, торговый центр меня сейчас интересует меньше всего.

– Тогда что же, черт возьми, тебя интересует, Джим?

– Я хочу спасти как можно больше людей. И пока единственный способ – выследить и обезвредить убийц до того, как они доберутся до своих жертв. – Он не стал упоминать, что на призрачных ублюдков действовала только каменная соль, которую смели с прилавков, как только слух об этом просочился наружу. Винчестеры позвонили ему, чтобы предупредить об этом, он рассказал своим ребятам, и вот уже весь город повально разбирает соль.

– То есть ты предлагаешь убивать людей еще до того, как они совершили преступление?

Бекетт покачал головой, удивляясь способности мэра все поставить с ног на голову.

– Они не люди, Дональд. Они… Не знаю, как объяснить. Призраки, что ли. Но они могут убивать людей, и их самих тоже можно прикончить.

Милнер закрыл пунцовое лицо руками. Пальцы у него были, как сосиски из рекламы. Шериф вспомнил слоган «Только меня разогрей, и я стану в два раза длинней» и усмехнулся.

– Потрясающе, – не унимался Милнер, глядя на него сквозь пальцы. – Ты что, хочешь поставить плакаты на дорогах: «Въезд воспрещен, на город напали призраки»?

– Не думаю, что стоит писать про призраков, – сказал Бекетт. – Наоборот, надо придумать более реалистичную причину. Какую-нибудь эпидемию или утечку химических веществ. Чтобы люди не вздумали к нам соваться, а когда опасность минует, мы объявим, что все в порядке и ситуация под контролем.

– Если будет кому делать объявления.

– Если будет, Дональд. А может статься, что и нет. Мы не знаем точно, сколько все это будет продолжаться. Остановятся они или же решили перебить нас всех.

– Лучше бы меня самого убили, – пробормотал Милнер, убирая руки от лица. – Тогда это была бы уже не моя проблема.

«Бойся своих желаний, – подумал Бекетт. – Они могут сбыться».

В компании Сэма и Хармона Байрда Дин еще раз оглядел убежище за валунами. Кажется, там больше никого не было. На снегу виднелись отметины лишь от каменной соли и никаких других следов.

– Ставлю на то, что это призраки, – сказал Дин. – Просто мы с такими еще не встречались. – Он дотронулся до саднящей щеки. – И я не прощу, что они подпортили мою сногсшибательную внешность.

– Скорее всего, ты прав, – согласился Сэм. – Но все равно нужно понять, почему это происходит и как их остановить. Хармон, вы больше ничего не припоминаете про это ранчо?

– Ну как же, я много чего помню, – ответил Байрд. – Только вроде ничего такого, что может быть связано с сорокалетием.

– Например? – не унимался Дин. – Может пригодиться любой факт, на первый взгляд и не имеющий отношения к делу.

– Поговорим по дороге к машине, – предложил Сэм. – Надо быть начеку, вдруг они снова полезут.

Они стали пробираться через снег обратно к дороге. По пути Байрд погрузился в воспоминания.

– Когда я жил там, еще мальчишкой, ранчо называлось «Медный колокол», – начал он. – На логотипе были буквы М и К. А до этого у него было какое-то другое название. Перед усадьбой стоял большущий колокол, отлитый из меди с шахты на южной окраине.

– Там, где сейчас национальный парк? – уточнил Сэм.

– Совершенно верно.

– Я и не знал, что там есть шахты.

– Были когда-то. Сначала там добывали медь, а потом уран.

– Большой каньон. Национальный радиоактивный парк, – усмехнулся Дин. – Мне нравится.

– Шахты там были давно, – повторил Байрд. – После смены шахтеры шли пропустить кружку-другую в бар «Светлый ангел», куда и туристы захаживали. Некоторые, небось, светились в темноте. В общем, не помню, как ранчо называлось до того, а когда я там рос, новые владельцы называли его «Медный колокол». Но шахту открыли в 1890 году или около того, а ранчо тогда уже лет сорок как существовало.

– Получается, эту местность заселили в пятидесятых годах прошлого века? – уточнил Сэм.

– Тогда тут уже были люди, хоть и немного. Поэтому первый владелец и смог отхватить себе такой большой участок. Чем больше появлялось людей, тем сложнее ему было управлять своим владением. Потом часть его земель купила семья Мерфи, на которую работали мои родители. Им принадлежало двенадцать тысяч акров, и это была только часть первоначального участка.

– И первый цикл убийств начался в 1926 году, когда вы еще жили на ранчо? И им владела семья Мерфи?

– Все верно.

– И вы не помните, что такого могло произойти раньше? Что могло кого-то разозлить? Из-за чего у кого-нибудь может быть зуб на город и его жителей? – снова спросил Дин.

– Я пытался вспомнить, – ответил Байрд. – Но на ум ничего не приходит.

Они добрались до машины, Дин сел за руль, Байрд – на заднее сиденье, а Сэм – на пассажирское.

– А почему ваша мать считала, что во всем виновато ранчо? – не отставал Сэм.