Никогде

— Я тоже рад тебя видеть, — слабо проговорил Ричард. Он встал, гадая, заработал ли сотрясение мозга и как бы это выяснить. С чего я решил, что Дверь будет рада меня видеть? — спросил он себя. Она разглядывала свои ногти. Ноздри ее раздувались, видно было, что она всеми силами старалась сдержать свой гнев.

Огромный детина с гнилыми зубами, который толкнул Ричарда у моста, дрался с карликом. Они сражались на железных прутьях, и бой не был таким уж неравным, как могло показаться. Карлик отличался сверхъестественной ловкостью — он крутился, вертелся, подныривал и подпрыгивал. По сравнению с ним Варни выглядел неловкой, неповоротливой тушей.

— Что тут происходит? — спросил Ричард у маркиза, который внимательно следил за поединком.

Тот бросил на него презрительный взгляд и отвернулся.

— Ты влез в очень неприятную историю, — проговорил он, — и, как я понимаю, очень скоро тебя ждет преждевременная и некрасивая смерть. А мы выбираем телохранителя.

Варни наконец огрел прутом карлика, который тут же перестал прыгать и вертеться и без сознания грохнулся на пол.

— Довольно! — громко объявил маркиз. — Всем спасибо. Мистер Варни, подождите минутку.

— Зачем ты пришел? — холодно спросила Ричарда Дверь.

— А что мне оставалось делать?

Она вздохнула. Маркиз тем временем прощался со всеми остальными претендентами. Кого-то хвалил, кого-то одаривал советом. Варни терпеливо ждал в сторонке.

Ричард робко улыбнулся Двери, но та не ответила на его улыбку.

— Как ты попал на рынок? — спросила она.

— Ну, я попал к таким людям-крысам… — начал Ричард.

— К крыситам.

— А крыс, который доставил записку маркиза…

— Господин Долгохвост.

— …приказал отвести меня на рынок.

Она удивленно вскинула бровь и спросила, склонив голову набок:

— Тебя привел крысит?

Он кивнул.

— Крыситка. Ее звали Анестезия. Она… в общем, с ней что-то произошло… на мосту. И дальше меня повела одна женщина. Мне кажется, она… эта… — он запнулся, — проститутка.

Маркиз подошел к Варни, и тот самодовольно осклабился.

— Каким оружием владеете? — спросил маркиз.

— У-у! Скажем так: если чем-то можно искромсать человека на куски, снести ему башку, переломать кости или продырявить, — Варни в совершенстве этим предметом владеет.

— Предшествующие работодатели?

— Олимпия, Пастушья Королева, крауч-эндцы. Кроме того, я некоторое время следил за порядком на Майской ярмарке[23].

— Что ж. Ваши наработки произвели на нас впечатление.

— Я слышала, вы ищете телохранителя, — раздался женский голос. — Профессионального телохранителя, а не желторотых новичков.

Женщина с кожей цвета жженого сахара проговорила это с улыбкой, которая, казалось, могла бы остановить сражение. Одета она была в пятнистую серо-коричневую кожу, и Ричард тотчас ее узнал.

— Это она, — прошептал он Двери. — Проститутка.

— Варни — лучший наемник и телохранитель в Нижнем мире, — с негодованием заявил Варни. — Это всем известно.

Женщина посмотрела на маркиза.

— Вы уже выбрали телохранителя? — спросила она.

— Да, — ответил Варни.

— Может быть, и нет, — ответил маркиз.

— В таком случае я бы хотела показать, что умею.

На несколько секунд воцарилась тишина, и маркиз сказал:

— Отлично! — Он снова уселся на прилавок и приготовился наблюдать за поединком.

Варни был здоровым, крепким, безжалостным садистом, опасным для окружающих, но вот сообразительностью не отличался. Он уставился на маркиза, не понимая, что происходит. Постепенно — очень нескоро — до него дошло.

— Я должен драться с ней?

— Конечно, — ответила женщина в коже. — Если только ты не хочешь сначала прилечь отдохнуть.

Варни нервно заржал. Но тут же смолк — женщина двинула его коленом в солнечное сплетение, и он повалился на пол.

Он упал как раз рядом с железным прутом, которым дрался с карликом, и, поспешно схватив его, ударил женщину по лицу. Точнее, хотел ударить, но та ловко увернулась и резко хлопнула его по ушам. Железный прут отлетел на другой конец зала. Несмотря на звон в ушах, Варни вытащил из-за голенища нож. …Он так и не понял, что произошло, но в следующую секунду уже лежал на животе, из ушей у него шла кровь, соперница сидела на нем верхом, приставив ему к горлу его собственный нож.

Тут маркиз сказал:

— Хватит!

Не убирая ножа, женщина подняла глаза на маркиза.

— Ну как?

— Очень впечатляюще, — ответил маркиз, а Дверь кивнула.

Ричард онемел от удивления. Эта женщина была, как Эмма Пил[24], Брюс Ли и мощнейший торнадо вместе взятые. Ему вспомнился документальный фильм о животных, в котором есть кадры, как мангуст убивает королевскую кобру. Именно так эта женщина двигалась, и так же потрясающе сражалась.

Вообще-то Ричард не выносил насилия. Но сейчас, завороженно глядя на женщину, он чувствовал, как в нем просыпается что-то новое. Ему вдруг показалось, что в этом мире — искаженном отражении Лондона — без нее чего-то бы не хватало. Она должна была здесь быть. И должна была драться именно так.