Николай Алексеевич Некрасов (СИ)

Итак, никакого особенного русского пути, по крайней мере во второй половине девятнадцатого века, обнаружено не было. Однако, какое-то движение таки происходило, ибо надо же как-то приспосабливаться к новой, непривычной ситуацией, да и соседи пощипывают. Так кто же стал героем нового времени, столь не похожего на предыдущий период. Ну уж Печорин точно не годится. Ну, офицер, участник войны, не сумевший на гражданской службе сделать приличной карьеры. И что? Русским, не сумевшим изобрести чего-нибудь своего, особенного, приходилось поневоле следовать образцам европейским, английским там, французским, немецким. Следовательно, должен был явиться русский капиталист, развести разнообразную промышленность, изготовить собственные станки для отечественного производства, наладить выпуск передовой сельскохозяйственной техники, дабы облегчит тяжкий труд земледельца. Вроде бы какие-то такие и появлялись. Откуда же они брались? Как ни странно, преимущественно не из купеческого сословия. Русское купечество было очень замкнутым и консервативным сословием. К переменам оно в основной массе оказалось не готовым. Собственно, импортного слова «капиталист» в заводе почти и не было. Вдруг на поверхность всплыло довольно старое и странное слово «делец». Вот Чичиков у Гоголя сам называет себя дельцом. Собственно дельцами и оказались часть чиновников, как бывшие, так и действующие. Эти люди сумели таки наворовать значительные средства и решили воспользоваться открывшимися возможностями для приумножения капитала. Действующий чиновник не имел права заниматься коммерцией. По такому случаю чиновное ворье вынуждено было вступать в картель со всякими проходимцами, выдававшими себя за негоциантов.

В очень выгодном положении оказались старообрядцы. С одной стороны, они имели возможность собирать деньги со всей общины и отдавать их кому-нибудь одному, наиболее оборотистому. С другой стороны, они умудрились завести прочные связи с иностранными финансистами, в первую голову английскими. То есть у старообрядцев имелся свободный капитал, необходимый для развития бизнеса. Ныне старообрядце подчас пытаются изобразить этакими хранителями древних народных традиций. На самом деле они всегда люто ненавидели Православную церковь и Россию в целом.

Выбились в фабриканты и некоторые вчерашние крепостные. Вот только откуда они деньги взяли? Некрасовские мужики уж явно фабрик не приобретут, даже обладая скатертью-самобранкой. Деньги мог дать помещик, но такое происходило в исключительных случаях. Чаще всего деньги у мужика заводились за счет беспощадного паразитирования на членах своей же общины. Таких людей в деревне и называли «мироедами». В добавок, такой капитал мог иметь откровенно уголовное происхождение, как у упомянутого выше персонажа Салтыкова-Щедрина. Разбогатев, бывшие крестьяне порой оказывались как бы между сословий: от старых корней они оторвались, а к новым не приросли.

И уж конечно на образовавшееся пространство широким потоком хлынул иностранный капитал. Средства у иностранцев имелись. Да и новые технологии с соответствующим оборудованием они были ввести вполне способны. Вот только на русские традиции им было наплевать, национальные интересы России по боку, ничего личного — только нажива.

Результаты всех этих пертурбаций оказались очень странными. Причем, подчеркиваю, изменения начавшиеся еще при живом Николае Алексеевиче, продолжались в том же самом виде и с теми же результатами вплоть до 1917 года. Промышленность постепенно возрастала, и новые технологии внедрялись. Но существенная часть промышленных предприятий и большая — финансовых организаций находилась под полным контролем иностранного капитала. Но самое существенное, значительная часть необходимейших и незаменимейших изделий в царской России не производилось никогда, а импортировалась.

Условия труда на европейских промышленных предприятиях, первоначально чрезвычайно тяжкие, постепенно улучшались. В России же они практически до конца монархии оставались на уровне крепостных заводов, вопреки стенаниям нынешних любителей проклятого царизма. Кроме всего прочего, результатом александровских реформ стало такое своеобразное и неоднозначное явление, именуемое земством. Вообще земцы по преимуществу занимались препирательствами с местным чиновничеством, но среди них встречались и бескорыстные энтузиасты, немало сделавшие для народного посвящения и здравоохранения. Еще земцы наладили российскую статистику. Позднее развилась статистика ведомственная. Так что существует значительное количество источников, отображающих жизнь фабричных рабочих конца девятнадцатого века — начала двадцатого.

Изображенная в некрасовской поэме деревенская жизнь ничуть не улучшилась и после кончины Николая Алексеевича, если не ухудшилась, ибо ресурсов не прибавлялась, а имущественное расслоение продолжалось. По сути происходило внутреннее разрушение общины в результате деятельности кулаков.