Читаем Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце полностью

Мне выпала удача прийти в театр в 1959 г. и задержаться там на два долгих года, под руководством Бенуа. Это были годы трансформации роли сценографа. Многих художников, не сценографов, благодаря их имени и известности приглашали создавать декорации, хотя в реальности это были просто картины. Традиционно существовала профессия сценографа, который должен был заниматься проектированием, как это было во времена Николая, а особенно — Александра Бенуа.

Николай в то время занимал кабинет на самом верхнем этаже театра. Это было небольшое помещенье, напоминающее рубку капитана старинного корабля.

Бенуа был высоким и элегантным мужчиной, несколько полноватым. Его импозантный вид внушал почти трепет. Я предлагал ему разные технические решения, полученные в работе с эскизами. Сцены уже не изготавливали в зале сценографии, а в цехах в районе Бовизы, где находился и склад».

Буквально через несколько дней от Шепи пришло еще одно письмо.

«Надеюсь Вам будет приятно — высылаю две фотографии: на черно-белой я сижу за работой в зале сценографии Театра Ла Скала в 1961 г., занимаюсь созданием сцено-постановочных технических решений под руководством Бенуа; на другой фотографии — мой эскиз к „Аиде“, снова под дирекцией Бенуа.

Воспоминания захватили меня, и я захотел вернуться в те годы и увидеть моего великого учителя, главного сценографа Николая Бенуа. В конце 50-х попасть на стажировку или работу в Ла Скала для молодого сценографа было великим достижением!

До этого я работал ассистентом пожилого сценографа Альберто Скайоли, который в 30-е гг. создал много замечательных декораций для театра Оперы в Риме. Он, в свое время, имел возможность оценить рисунки молодого Николая Бенуа, когда тот жил и работал в итальянской столице (возможно, даже и его отца Александра). Когда по прошествии лет Николай Бенуа стал главным сценографом Ла Скала, Скайоли отправил меня к нему.

Помню нашу первую встречу: я поднялся на верхний этаж в его кабинет, и мне показалось, что я попал в другое измерение, где время и пространство замерли. Бенуа встретил меня стоя, одетый в темный костюм, с серьезным выражением лица, которое тут же сменилось радушием, как только я произнес имя его старого друга и коллеги Альберто Скайоли.

Моя работа заключалась в разработке постановочной техники и сцено-пластики, поэтому я в последующие месяцы часто посещал этот кабинет: Бенуа желал самолично и скрупулезно отслеживать каждый шаг в конструировании.

Через месяцы и годы общения я начал чувствовать, что маэстро смотрит на мир уже другим взглядом, он понимал, что времена расцвета театра, как это было при Бенуа-отце, изменились и с ними изменилось восприятие сценографии. Я был на 40 лет моложе, и, наверное, поэтому он спрашивал мое мнение по разным темам, демонстрируя неистощимую любознательность и желание творить: кроме живописи, его интересовали другие художественные направления, в недалеком будущем получившие имя дизайн».

Антония Янноне

Антония Янноне — хозяйка одноименной галереи архитектурных рисунков на корсо Гарибальди, № 125, в Милане. Родившись в Неаполе, она переехала в Милан в 1968 г., особенном, неповторимом году политических и социальных трансформаций. После посещения в Вене выставки архитектора Вальтера Пихлера ей приходит в голову идея открыть окно в мир выставок архитектурных решений.

Антония Янноне, 2018 г.

Антония со страстью начинает коллекционировать старинные архитектурные рисунки и в 1977 г., через год после выставки архитектурных рисунков «Компании рисунка»[249] в апреле-мае 1976 г., Антония организует свою первую выставку «Графика 80 Архитектура»[250] на виа Ланцоне, № 39, где представляет более двадцати архитекторов.

В 1978 г. открывается выставка Этторе Соттсасса «Пейзажные рисунки», за которой следуют персональные выставки Стефана Веверки, Альдо Росси, Леона Криера, Альберто Сарториса, Массимо Сколари, Ардуино Кантафоры, Джованни Муцио в галерее на виа Кармине, 5 (по этому адресу галерея будет находиться в течение 6 лет).

Особенными были отношения хозяйки галереи с известным зодчим Альдо Росси. В 1979 г. Антония представляет публике впервые работы Росси, в то время, когда он был еще только теоретиком: опубликовал несколько книг, преподавал в университете, был приглашенным лектором в разных университетах, особенно в Америке. Выставка «Альдо Росси. Некоторые мои проекты» имела грандиозный успех, во многом благодаря любви Росси к живописи (он вдохновлялся произведениями Марио Сирони) и художественной ценности его архитектурных проектов, в которых он использовал акварель, фломастеры, цветные карандаши, коллаж. Росси продолжал работать с Антонией Янноне до последнего момента, до трагической гибели архитектора в автомобильной катастрофе в 1997 г.

Перейти на страницу:

Все книги серии Италия — Россия

Палаццо Волкофф. Мемуары художника
Палаццо Волкофф. Мемуары художника

Художник Александр Николаевич Волков-Муромцев (Санкт-Петербург, 1844 — Венеция, 1928), получивший образование агронома и профессорскую кафедру в Одессе, оставил карьеру ученого на родине и уехал в Италию, где прославился как великолепный акварелист, автор, в первую очередь, венецианских пейзажей. На волне европейского успеха он приобрел в Венеции на Большом канале дворец, получивший его имя — Палаццо Волкофф, в котором он прожил полвека. Его аристократическое происхождение и таланты позволили ему войти в космополитичный венецианский бомонд, он был близок к Вагнеру и Листу; как гид принимал членов Дома Романовых. Многие годы его связывали тайные романтические отношения с актрисой Элеонорой Дузе.Его мемуары увидели свет уже после кончины, в переводе на английский язык, при этом оригинальная рукопись была утрачена и читателю теперь предложен обратный перевод.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Волков-Муромцев , Михаил Григорьевич Талалай

Биографии и Мемуары
Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену
Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену

Монография Андреа Ди Микеле (Свободный университет Больцано) проливает свет на малоизвестный даже в итальянской литературе эпизод — судьбу италоязычных солдат из Австро-Венгрии в Первой мировой войне. Уроженцы так называемых ирредентных, пограничных с Италией, земель империи в основном были отправлены на Восточный фронт, где многие (не менее 25 тыс.) попали в плен. Когда российское правительство предложило освободить тех, кто готов был «сменить мундир» и уехать в Италию ради войны с австрийцами, итальянское правительство не без подозрительности направило военную миссию в лагеря военнопленных, чтобы выяснить их национальные чувства. В итоге в 1916 г. около 4 тыс. бывших пленных были «репатриированы» в Италию через Архангельск, по долгому морскому и сухопутному маршруту. После Октябрьской революции еще 3 тыс. солдат отправились по Транссибирской магистрали во Владивосток в надежде уплыть домой. Однако многие оказались в Китае, другие были зачислены в антибольшевистский Итальянский экспедиционный корпус на Дальнем Востоке, третьи вступили в ряды Красной Армии, четвертые перемещались по России без целей и ориентиров. Возвращение на Родину затянулось на годы, а некоторые навсегда остались в СССР.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андреа Ди Микеле

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное