Читаем Николай Чудотворец полностью

И еще одно свидетельство, от профессора Филиппо Нери из того же Института гигиены.

«Бари, 20 июля 1925 г.

На днях мы сообщили о бактериологическом исследовании Священной Манны Святого Николая. Я могу добавить, что фиксированный остаток (40 мг на литр), столь же низкий, как у профессора Сиузы в той же манне, является исключительным для подземных вод. Фиксированный остаток этих вод варьируется в очень широких пределах в зависимости от характера почвы; но редко бывает меньше 100 мг на литр. В доступных мне трудах и монографиях я никогда не замечал описания остатков менее 50 мг на литр для такой воды. Такой низкий уровень остатков типичен для вод, которые… протекают в кремнистых, а также в альпийских почвах, питаемых таящими ледниками».

Происхождение этой воды ученые объясняют по-разному. Некоторые считают его чудесным, говоря, что жидкость образуется из мощей святителя, другие считают, что жидкость сочится из мрамора гробницы… Некоторые объясняют образование жидкости естественной конденсацией пара…

А о. Джераржо Чоффари резюмирует: «Почитание святой манны не прекращено, поскольку вода, собирающаяся в гробнице, находясь в контакте со святыми мощами и оставаясь чистой, является реликвией. Кроме того, по утверждениям многих верующих, благодаря святой манне они получили исцеление. С другой стороны, отношение к святой манне является личным делом каждого верующего, и почитание святой манны не может считаться обязательным».

Как же нам быть в русском языке? Мы вынуждены сделать здесь важное замечание. Нам придется писать «миро», как это принято в Русской Православной Церкви (где «мироточение» не подразумевает «манноточения»). Но если в цитатах из работ итальянских исследователей встретится слово «манна» по отношению к святителю Николаю, то мы не будем его менять на «миро», ведь читателю теперь уже понятно — о чем пойдет речь.

В литературе о святителе Николае, как уже было отмечено, рассказывается о «миро» — «мирро» — «манне». Это о той самой жидкости, которую обнаружили моряки-барийцы, когда разбили гробницу святого, чтобы достать его мощи. Святые останки Чудотворца буквально плавали в маслянистой жидкости. Хотя не всегда упоминался эпитет «маслянистая». Говорилось просто — гробница исполнена была «жидкости».


Явление миро в Мирах (а затем в Бари) произошло сразу же после кончины святителя Николая. Об этом говорят все источники. Например одно из первых Житий святого, написанное Михаилом Архимандритом. Он упоминает в рассказе, что с момента похорон епископа Николая начало изливаться «миро», которое стало «здоровым и живым лекарством», свободным от «всякой вредной и зловредной силы».

Иосиф Песнописец в IX столетии пережил особенное событие. О нем рассказано в его Житии. Проведя в тюрьме почти шесть лет за свои христианские убеждения, Иосиф в ночь на Рождество 820 года удостоился видения святителя Николая Мирликийского. Он возвестил узнику о прекращении гонений на святые иконы. Далее Николай Чудотворец призвал озвучить переданный ему свиток и освободил его из застенков. Иосиф, видимо, побывав в Мирах, дабы поклониться святителю, написал затем в одном из своих канонов: «Ваши священные мощи, которые святым образом покоятся в Мирах, излучают душистое миро (у Иосифа — по-гречески — «мирон». — К. К.-C.), пронизывая тех, кто к ним приближается, и неприятный запах страстей вытесняют, и множество демонов обращают в бегство».

Любопытен факт, связанный с чудом, о котором рассказывает Феофан Исповедник в своей «Хронографии» за 807 год. Оно было связано с арабами, которые совершили набег на Родос и Миры в Ликии. Феофан расценивает события как поражение военачальника Хумейда, которое «он явно потерпел от святого и чудотворца Николая». Арабский полководец пришел в Миры и попытался сокрушить раку святителя, но ошибся и разрушил другую гробницу. И тут «великая буря, с ветрами и морскими волнами, громами и молниями охватила его флот, сокрушила достаточное число кораблей». Флот Хумейда спасся, но появилась традиция — выливать масло за борт, дабы усмирить бурю или шторм. Это символизировало излияние миро из гробницы святого Николая.

Поразительная скорость, с которой распространилась информация об источении миро, сделала место хранения мощей святого — Миры — объектом многочисленного паломничества.

Хранители гробницы сразу же заметили, что в ней набирается некая жидкость с особенным благовонным запахом. По всей видимости, она переливалась через край и в щели саркофага, ибо мы не имеем свидетельств о специальных вскрытиях гробницы в ликийском храме.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное