Николай Чудотворец

Люди всегда перемещаются в поисках лучшей жизни, путешествуют ради открытия мира и познания бытия. Но всегда выделялись те, что имели особенную цель, не всегда понятную обычному светскому человеку. Таких людей называют «паломники», а их перемещение по миру — «паломничеством».

Как это связано с именем святителя Николая Мирликийского?

Напрямую.

Слова-термины «паломник» и «паломничество» появились не случайно. В корне этих слов — «пальма», дерево, произрастающее в южных краях. Пальмовая ветвь — важнейший христианский символ. Он связан с Евангельской историей и событиями начала нашей эры, когда произошел Вход Господень в Иерусалим и когда люди встречали Иисуса Христа при въезде в град с пальмовыми ветвями в руках. В России день воспоминания об этом — воскресенье, предшествующее Пасхе, — называют «вербным». Веточки вербы заменили отсутствующую здесь пальму. Паломник — в идеале — это человек, который был на Святой Земле, поклонялся Гробу Господню, святыням Иерусалима, держал пальму в руках или даже принес ее с собой обратно домой. С пальмовой ветвью в руках изображаются некоторые христианские святые, пальма стала символом мученичества, чистоты и победы над смертью.

У западных, европейских христиан слово «паломник» не прижилось. Тех, кто путешествовал на Святую Землю, называют пилигримами, от латинского слова peregrinus, то есть «чужеземец» или «странник».

Если ранее паломничество было связано с поклонением известным местам земных страданий и Божественной славы Иисуса Христа, то уже давно к такому поклонению относят также и путешествие к мощам наиболее почитаемых святых. Конечно же, и к мощам святителя Николая, епископа Мир Ликийских, которого теперь называют еще и Барийским.

Паломничества на Руси называли также «хожениями» (или «хождениями»). Тексты воспоминаний паломников постепенно образовали жанр древнерусской литературы. До наших дней из древности дошло более семидесяти таких уникальных книг-«хожений», которые размножались среди читателей, о чем свидетельствуют их многочисленные списки. Сжатый, дневниковый тип пересказа происходивших событий, достаточно точное описание святых мест, поучительность — отличали эти произведения.

Из наиболее известных и важных древнерусских «хожений» XII–XVI столетий популярными стали те, которые были связаны с посещением Царьграда — Константинополя — столицы православного мира того времени. Уже оттуда паломники стремились на Святую Землю. И невольно попадали даже в Миры Ликийские, которые, условно говоря, располагались по дороге (как сухопутной, так и морской).

Вот только некоторые «хожения», оказавшие огромное влияние на паломническую традицию в средневековой Руси: «Хожение игумена Даниила», «Хожение Антония Новгородского в Царьград», «Хожение Игнатия Смольнянина в Царьград», «Пименово хожение в Царьград», «Хожение Стефана Новгородца», «Хожение неизвестного Суздальца», «Хожение Варсонофия», «Хожение гостя Василия», «Хожение Зосимы» и «Хожение Авраамия Суздальского».

Как мы видим, паломниками или авторами «Хожений» становились в средневековой Руси весьма уважаемые люди — монашествующие, священнослужители или архиереи, выходцы из боярских или, позднее, купеческих («гостевых») слоев населения. Такое путешествие было слишком дорогим и опасным, осуществить его в одиночку было трудно.

А после 1453 года, когда пал Константинополь и османы захватили весь Ближний Восток, паломничество на Святую Землю и к мощам святых в Анатолии из Северо-Восточной Руси стало почти невозможным. Многочисленные сообщения о гибели смельчаков, отправившихся в Иерусалим, остановили на время традицию, к тому времени уже во многом развитую.

Но паломничество к мощам святителя Николая, которые к тому времени были перевезены в город Бари, — было вполне осуществимо.

Нельзя не вспомнить один из первых рассказов о пребывании в Мирах, который поведал русским читателям игумен Даниил в XII столетии. Его «Хожение» — уникальный документ, количество его списков (копий) достигает более сотни. Первоначально игумен добрался до Константинополя. Его путь пролегал затем по Мраморному и Эгейскому морям, мимо многочисленных островов. Так, остановившись в Эфесе, паломник доплыл до побережья Ликии. «Грады вси минухом по морю, — пишет Даниил, — не приставающе, и приидохом близь к градом тем». И вот он указывает: «И оттуда вдохом в Мира, таже к Патера граду».

Так игумен попал в Патару. «И ту есть рождество святаго Николы, то его есть и отчина и род — Патера», — рассказывает он читателям, упоминая родной город святителя Николая. Зашел он и в Миры Ликийские. «А от Патеры до Мир, иде же гроб святаго Николы, есть верст 40». Интересно, что игумен Даниил не пишет о мощах Чудотворца, а употребляет слово «гроб», то есть «гробница», «саркофаг», хорошо зная уже, видимо, что останки святителя перевезены в итальянский город Бари. Даниил паломничал за столетие до полного погружения города Миры в грязевые селевые потоки, утопившие в земле многие здания. Поэтому видел он то, что нам сегодня пока, без раскопок, видеть невозможно.