Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России

Российские ученые и государственные служащие давно предполагали, что из Сибири на Дальний Восток должен существовать водный путь, по Амуру, и по этой реке можно попасть в незамерзающее Японское море. Но на Амуре и в Забайкалье еще в XVII в. Россия столкнулась с экспансией Китая (точнее, маньчжурской империи Цин). Казаки вместе с местными бурятами и тунгусами героически обороняли Нерчинск, Селенгинск, Кумарский острог, крепость Албазин. В 1689 г. был заключен Нерчинский мирный договор. Забайкалье осталось за Россией. Амур отходил к Китаю, но он обязался «не заселять Албазинские земли», левобережье Амура осталось как бы буферной зоной между двумя державами. Ко всему прочему, географические знания и обозначения в XVII в. были своеобразными, и договор во многом оказался неясным. Он четко определял границу на участке военного противостояния, у истоков Амура. Но дальше она обозначалась по хребту каких-то «Каменных гор», и какой из хребтов имелся в виду, непонятно – Становой, Малый Хинган, Буреинский, Ямалин, Джугдыр? А еще дальше на восток, от истоков р. Уды, границу вообще не определили. Условились провести разграничение позже – так и не провели.

Но и о самом Амуре многое было неизвестно. Отчеты экспедиций Василия Пояркова в 1640-х гг. и Ивана Нагибы в 1650-х, прошедших реку от верховий до моря и определивших, что Сахалин – это остров, затерялись в архивах и были забыты. В XVIII в. здешние берега исследовала французская экспедиция Лаперуза. Он проглядел узкий пролив и обозначил на картах, что Сахалин – полуостров, соединен с берегом перешейком. В начале XIX в. здесь побывала экспедиция Крузенштерна. Пыталась найти устье Амура, проход между Сахалином и материком. Не нашла ни того, ни другого, проскочила в туманах. Поэтому на всех картах Татарский пролив значился заливом, Сахалин – полуостровом. Но если это полуостров, то куда же впадает Амур? Распространилось убеждение, что он в низовьях разбивается на множество рукавов и «теряется в песках».

И все же царь сомневался, так ли это? Или дорога к Тихому океану все-таки существует? По дальневосточным делам был создан Особый Комитет, и в 1843 г. вице-адмирал Путятин представил план экспедиции к Сахалину и предполагаемому устью Амура. Но… в окружении Николая I действовали самые различные влияния. Ключевую роль в Особом Комитете играл канцлер Нессельроде. Вроде бы верный помощник в международных делах и Александра I. и Николая I. Хотя можно было отметить и одну особенность – Нессельроде всегда тяготел к «европейскому концерту» с западными державами, особенно с англичанами. Он вдруг выступил категорическим противником проекта. Заявлял, что это вызовет «разрыв с Китаем, неудовольствие Европы, в особенности англичан». Требовал признать бассейн Амура собственностью Китая и отказаться от него навсегда [114].

Возражения Нессельроде похоронили проект Путятина. Но его обсуждали морские офицеры, и идеей поисков устья Амура увлекся лейтенант Геннадий Невельской. Он служил под началом молодого командующего флотом, великого князя Константина Николаевича, тот благоволил к офицеру. А Невельской изучил всю доступную ему литературу и был убежден – устье реки существует. Однако и царь настоял – все-таки предпринять экспедицию, но как бы не государственную, а частную, под флагом Российско-Американской компании. По его личному распоряжению в 1846 г. туда послали бриг «Константин». Мы не знаем, кто занимался подготовкой похода, но она оказалась отвратительной. Руководить почему-то назначили даже не моряка, поручика Гаврилова. Он по ошибке принял за Амурский лиман большой и узкий залив на севере Сахалина. Вошел туда и заблудился, долго не мог выбраться. Николай Павлович получил отчет, что судоходного устья Амура не существует. Изучив его, наложил резолюцию: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить».

Но оставалась проблема обороны Дальнего Востока. Исполнителя царь нашел сам в одной из поездок по России. Причем сделал выбор по неожиданным соображениям. Ведь он уже много раз подступал к планам освобождения крепостных, упираясь в противодействии дворянства. А в Туле в 1847 г. недавно назначенный губернатор Николай Муравьев, встречая императора, впервые подал ему прошение об освобождении крестьян «снизу», сумел собрать подписи 9 помещиков. Николай знал Муравьева как умного и храброго генерала, участника турецкой и польской войн, на Кавказе он командовал участком Черноморской береговой линии. По состоянию здоровья ушел на гражданскую службу, только что женился. Государь увидел в нем единомышленника, верного и смелого проводника своих идей.