Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России

А в Пекин были направлены первые предложения о пересмотре Нерчинского договора, установления границы по естественному рубежу, Амуру. Китайское правительство предпочло просто смолчать, спуская дело на тормозах. Для укрепления российских позиций на Дальнем Востоке был заново поднят вопрос и об установлении отношений с Японией. В октябре 1852 г. туда отправилась миссия адмирала Путятина на 52–пушечном фрегате «Паллада». Ей придавалось большое значение, в качестве секретаря к Путятину прикомандировали известного писателя Гончарова, оставившего свои воспоминания в книге «Фрегат «Паллада». Позже по просьбе Путятина в его распоряжение отправили еще два фрегата, «Диана» и «Аврора».

В 1853 г. «Паллада» достигла Японии. Как раз перед этим там побывали американцы. Адмирал Пэрри заявился целой эскадрой и не церемонился, пригрозил бомбардировкой. Тут уж японцы не стали упорствовать, начали с ним переговоры. Русские ультиматумов не предъявляли, обращались сугубо мирно. Но после американского «взлома» японцы начали переговоры и с Путятиным, хотя сперва очень неопределенные, ускользая от конкретных соглашений. В Англии Путятин купил паровую шхуну «Восток» для своего отряда. Ее послали к устью Амура. Она стала первым кораблем, прошедшим из Японского моря в Амурский лиман через пролив Невельского…

Присоединение к России огромных и богатых областей Приамурья и Приморского края – еще одно великое дело, которое будет завершать Александр II. Но и здесь он будет пожинать плоды начинаний своего отца, Николая Павловича.

ГЛАВА 32. В СЕТЯХ МЕЖДУНАРОДНОГО ЗАГОВОРА

Генри Джон Темпл Палмерстон. Главный русофоб в правительстве Англии, главный режиссер политики «поддержки за границей либеральных течений» (экспорта революций)

Россия расцветала, богатела. В 1850 г., к 25–летию правления Николая Павловича, в Санкт-Петербурге был торжественно открыт Николаевский мост. В 1851 г., к 25–летию его венчания на царство, открылось сообщение по Николаевской железной дороге, связавшей столицу с Москвой. Очередной толчок развитию промышленности обеспечило введение в 1850 г. нового Таможенного устава, оградившего рынок от засилья импорта высокими тарифами. А в 1852 г. на первой в истории Всемирной выставке в Лондоне многие российские изделия удостоились высоких оценок и наград.

Царь начал готовить еще одну реформу – переход армии от рекрутских наборов на всеобщую воинскую повинность. Николай I признавал, что это лучшая система [115]. Но одним махом вводить ее было нельзя. Государственные механизмы были завязаны на старую систему, рекрутскую. И к тому же, при всеобщей воинской повинности сокращается срок службы, уменьшается армия мирного времени. Прежде, чем вводить ее, надо было накопить подготовленный резерв солдат на случай войны. Такой резерв стал создаваться еще с 1834 г., когда срок службы сократился до 20 лет, и 5 лет воины оставались «в запасе». А в 1851 г. Николай сделал следующий шаг – сократил срок службы в армии и на флоте до 15 лет. Соответственно увеличивалось число обученных резервистов. Царь пошел на такое снижение, когда международная обстановка после революционных бурь, казалось бы, успокоилась.

Но на самом деле на нашу страну уже поднимался чудовищный ураган. Хотя готовили его очень скрытно. В исторической литературе причинами Восточной (или Крымской) войны принято выставлять грубые политические ошибки Царя и его правительства, неуступчивость в мелких формальных вопросах. Но это всего лишь фальсификация. Закулисным организатором и инициатором войны являлась Англия. Для геополитического соперничества с русскими в Лондоне даже внедрили особый термин, «Большая игра».

Ключевой фигурой в этой игре выступал министр иностранных дел Палмерстон. Деятель очень энергичный и воинственный. Как раз на его счету значились Опиумная война с Китаем, вторжение в Индокитай, в Нигерию, операции по разрушению русско-турецкого альянса, по экспорту революций (и он даже устроил торжественную встречу эмигранту Кошуту, приехавшему в Англию). В 1848–1849 гг. наша страна показала себя мощным препятствием на пути британских подрывных технологий. Сам Николай I после начала войны признал: «Что теперь делается, меня не удивляет. Я уже в 1849 г. был уверен, что Европа не простит нашего спокойствия и наших заслуг» [112].

Первая провокация последовала сразу же, в 1849 г. Более тысячи венгерских революционеров укрылись в Османской империи. А польских генералов султан зачислил на службу в собственную армию. Это было похоже на откровенную демонстрацию, и царь возмутился. Нессельроде направил туркам дипломатическую ноту, а Николай – личное письмо султану с требованием выдать поляков. Аналогичные требования предъявила Австрия. Это не было ультиматумом, никакими угрозами не сопровождалось. Но… Англия и Франция немедленно выслали к Дарданеллам военные эскадры. А по всем западным странам была раздута шумиха, что царь ищет придирки для захвата Константинополя. Султан поляков и венгров не выдал. Но и Россия никаких мер предпринимать не стала.