Николай I Освободитель. Книга 3 (СИ)

В Европе же лидерами по насыщению войск новым оружием логично стали Англия и Франция. Первые имели очень большой промышленный потенциал, вторые — научный. Было вполне вероятно, что, не смотря на первоначальное отставание, к финишу мы придем примерно одновременно. Австрияки же в этой гонке сразу оказались отстающими. Штуцерами они смогли вооружить пока только гвардейские части. Впрочем, пруссаки еще свое производство не начали вовсе. У них и с гладкоствольными ружьями проблемы были, а уж такой хай-тек освоить и вовсе было не просто, поэтому мы им часть предельных под капсюль гладкостовлок сбагрили, заработав неликвиде лишнюю копеечку.

— И что это значит? — Не уловил мою мысль Михаил.

— Это значит, что основную тяжесть войны придется тащить нам. Что-то конкретное Франц предлагал?

— Да, — кивнул Александр. — Нам западное побережье Черного моря и дельту Дуная. Австрияки хотят забрать себе Боснию. Ну и на какую-то контрибуцию претендуют, я так понял.

— Контрибуцию? С турок? — Михаил аж хрюкнул от такой нелепицы, чем заработал неодобрительный взгляд императора. — Оптимистично.

— То есть нам предлагают то, что и так уже наше по большому счету, а себе хотят забрать кусок прикрывающий Далмацию с востока. И зачем нам это?

— Проливы… — Заикнулся было Михаил, но под нашими общими с Александром скептическими взглядами мгновенно стух. Тем не менее я все же решил объяснить более конкретно.

— Проливы нам никто не отдаст. Ради такого дела даже островитяне с Бонапартом замирятся, что будет совсем грустным для России исходом, — повторения Крымской войны я хотел меньше всего. — Плюс Австрияки. Боюсь новой отечественной войны в такой конфигурации мы можем и не потянуть.

Заскучавший было от наших скучных для него разговоров пес, звонко тявкнул и умчался куда-то в глубь парка. То ли белку увидел, то ли еще что. Я за него не переживал. Во-первых, территория была обнесена забором, во-вторых, захочет жрать — прибежит. Вот в чем я был уверен на все сто, так это в том, что Фенрир ни за что не пропустит возможность пожрать. Ненасытная утроба с ушами.

— То есть ты считаешь это плохой идеей? — Подвел черту под обсуждением Александр.

— Думаю, да.

Как это не странно, Россия в этот конкретный момент чувствовала себя очень хорошо. Крупные денежные вливания в экономику заставили людей крутиться, восстановление городов на западе страны подстегнуло промышленность: повсеместно открывались лесопилки, кирпичные заводы, стекольные мастерские и так далее. Стабильно рос экспорт, причем не только сырьевых товаров. Например, в текущем восемнадцатом году мы продали за границу пять наших серийных паровых машин и две паровых кареты. Конечно, по сравнению с объемами продажи пеньки, воска, древесины и даже зерна — то была капля в море. И тем не менее тенденция радовала.

Настоящим «хитом продаж» обещала стать Демидовская сталь, которая при гораздо более контролируемом качестве — все еще весьма далеком от образцов известного мне будущего — была дешевле пудлинговой в три-четыре раза. При себестоимости железа на уровне 50 ₽ за тонну на Уральских заводах Демидова, раньше пудлинговая сталь стоила примерно 350–400 рублей, что объяснялась необходимостью долгой и затратной по топливу проковки металла для придания ему однородности и избавления от шлака и прочих паразитных включений. Демидовский же конвертер позволил снизить цену стали примерно до 100 ₽ за тонну и это еще при использовании дорогого древесного угля. Переход на каменный уголь, даже с учетом всех сложностей его добычи в шахте и доставки сырья по железной дороге до завода, дал бы еще 15–20% экономии.

Экспортный потенциал такого товара не сложно было себе представить уже сейчас, хоть пока ни одного пуда стали «на сторону» и не ушло. Во-первых, для завоевания рынка нужно было хорошенько подготовиться, чтобы разом уничтожить всех конкурентов. Это предполагало значительное расширение производства стали в ближайшие несколько лет. Ну а во-вторых, пока что вся выплавленная сталь шла на прокат рельсов, коих только на ветку Нижний Тагил — Пермь нужно было около 8,5 тысяч тонн. Пока производительность нашего с Демидовым производства к сожалению, была очень далека от таких показателей.

А учитывая, что дальше по плану намечалась уже полноценная большая стройка дороги Питер-Москва, когда демидовская сталь сможет поступить на внешние рынки, было вообще не понятно. Видимо, не в ближайшие годы. Разве что я наконец найду партнера для освоения донецко-криворожского района. Но там такой объем работы нужно было поднять, что даже думать об этом было страшно.

Одновременно с этим впрыснутые в экономику деньги привели к росту цен на продукты питания, что с одной стороны ударило по бедным слоям городского населения, а с другой подстегнуло пищевое производство к наращиванию объемов производимой продукции.