Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

– О чем вы говорите, поручик? Да, кстати, вы давно в столице?

– Третий день.

– А до этого? Но обо всем дома. У меня сейчас горничная – прелесть. Деревенская девушка, но такая чистюля, а какие пельмени готовит и борщ! Ничего подобного ни в одном ресторане не найти. Идемте. Или извозчика нанять?

– Ни к чему, мне полезно быть на свежем воздухе.

– Хорошо, тогда пойдемте пешком.

Князя Покровского и гостя встретил денщик генерал-майора Степан Рубейко и спросил, какие будут распоряжения.

Князь повернулся к поручику:

– Для начала обед, граф?

– Благодарю, рано. Я привык обедать после двух.

– Ну и хорошо. Ты, Степан, передай Лиде, чтобы приготовила обед на двоих и накрыла стол в два часа, а прямо сейчас принесла в кабинет фрукты. Мы пройдем туда. Там нам будет удобнее.

Молодая скромная девушка принесла в вазе яблоки, груши, сливы.

– Выпьем коньяка, граф? За встречу.

– Вообще-то мне нельзя, Алексей Евгеньевич, но как не выпить за такую встречу? Лучше бы водочки.

– Найдется и она. – Покровский достал из шкафа початую бутылку водки и две рюмки.

Офицеры выпили. Поручик вновь закашлялся.

– Объясните, граф, что с вами?

– Это результат отравления газами.

– Вы служили в крепости Осовец?

– Так точно, как и было приказано вами.

– Сейчас об Осовце очень много говорят. Часто появляются статьи о героизме ее гарнизона. Однако находятся людишки, которые пытаются представить оборону Осовца как совершенно бесполезное дело. Расскажите, что там было на самом деле.

Дольский поудобнее устроился в кресле.

– Если вас это так интересует, извольте. Я прибыл в крепость как раз перед третьим штурмом. В день представления и получения назначения командиром одной из рот германские войска начали общее наступление. Моя рота входила в полк, занимавший передовую позицию. Немцы сосредоточили против Осовца около полутора десятков батальонов, примерно тридцать тяжелых осадных пушек и несколько десятков полевых батарей. Наша артиллерия часто сосредотачивала огонь по обнаруженным вражеским орудиям, действовала очень грамотно. Некоторые пушки стояли в бетонированных укрытиях и, естественно, не имели возможности маневрировать. Остальные же постоянно меняли позиции, и это путало противника. Начальник гарнизона вселял в солдат уверенность в несокрушимости крепости. Он часто бывал на позициях. Я еще не освоился в должности, даже не познакомился со всем личным составом, как немцы начали активные действия. Работали они стандартно: мощная артподготовка, затем попытка штурма. На нас играло то обстоятельство, что по мере выравнивания фронта, его смещения, немцам приходилось вести главным образом лобовые атаки, которые не без труда, но успешно отбивал гарнизон. В том числе солдаты и офицеры моей роты. Всем было ясно, что если бы немцам удалось прорваться к крепости, то русские части вынуждены были бы отступать по узкому коридору, при постоянных ударах не только во фланг, но и в тыл. Учитывая усталость войск, недостаток боеприпасов, а где-то и их полное отсутствие, забитость тыла всевозможными обозами, подобное положение могло стать роковым для наших двух армий. Это как минимум. Поэтому гарнизон стоял насмерть. Во втором бою я получил легкое ранение руки. Слава богу, пуля прошла навылет, не задев кость, и после перевязки я смог продолжить руководство подразделением. Не буду утомлять вас, князь, скажу лишь то, что все потуги германцев захватить крепость заканчивались неудачей. Тогда, оценив обстановку, германское командование решило пойти на варварский шаг: попытаться взять Осовец газовой атакой.

Покровский кивнул:

– Я читал об этом в прессе, но не мог понять, почему гарнизон не воспользовался специальными масками.