Николай Коняев. Два лица Власова.

чем докладывать лично ему, Минаеву. По указаниям Минаева я вступил в комитет, принимал участие

в составлении проекта манифеста комитета и впоследствии, будучи руководителем гражданского

управления комитета, привлек в комитет ряд бывших советских научных работников.

Председательствующий. Почему именно на вас лично возложили руководство гражданским

управлением комитета?

Подсудимый Закутный. Поскольку я работал в «Винете», где имелось очень много гражданских лиц,

Власов поручил мне провести работу среди них по вовлечению их в комитет для проведения

антисоветской деятельности. Его задание я выполнил. Таким образом, я совершил новое тягчайшее

преступление перед Родиной: не только сам лично изменил ей, но и привлек к антисоветской

деятельности других лиц, возможно, и не думавших до этого об измене своей Родине.

Председательствующий. В чем заключались ваши функции как руководителя гражданского

управления комитета?

Подсудимый Закутный. В функции гражданского управления комитета входило улучшение правового

и материального положения советских граждан, угнанных на работы в Германию. В частности, после

первого так называемого пражского заседания комитета я написал немецким властям докладную

записку о положении советских граждан в Германии, просил улучшить их правовое и материальное

положение. Этим я хотел заручиться поддержкой этими гражданами деятельности КОНРа. Конечно,

немцы ничего в этом направлении не сделали, так как сами стояли накануне полнейшего их разгрома.

Председательствующий. Почему вы, бывший член партии с 1919 года и генерал Красной Армии,

скатились в это болото контрреволюции?

Подсудимый Закутный. В первые дни войны, когда немцы занимали нашу территорию, я потерял

веру в победу советского оружия. Затем, когда я попал в плен и мне угрожали расстрелом, если я не

буду работать в пользу немцев, я струсил и так оказался изменником своей Родины. В данное время я

не могу отрицать своей предательской и шпионской работы, так как все это полностью

подтверждается всеми материалами моего дела и, в частности, моими показаниями, данными

немцам в период моего пленения, моей активной антисоветской деятельностью, проводимой как

членом комитета, которым руководило берлинское гестапо.

В своих показаниях, данных немцам при моем пленении, я оклеветал честных советских граждан, в

чем также признаю себя виновным.

На вопросы члена суда Каравайкова подсудимый Закутный ответил:

Работая в германском министерстве пропаганды, я, по существу, являлся корректировщиком

антисоветских листовок и брошюр, и это я не отрицаю.

Комитет освобождения народов России ставил перед собой основной целью свержение Советской

власти путем вооруженного выступления, террора против руководителей ВКП(б) и Советского

правительства, шпионажа и диверсий.

По существу, я оказался идейным врагом своего народа, так как полностью разделял антисоветский

манифест КОНРа и проводил вербовку новых лиц в комитет.

Подсудимый Власов. Я хотел бы внести некоторые поправки в показания Закутного. Он показал, что

по указаниям Минаева вступил в комитет с целью контролирования его работы. Между тем он

ничего не сказал о том, что именно он завербовал в комитет до 60 процентов членов этого комитета,

и, в частности, из состава интеллигенции, которой я лично не располагал.

Подсудимый Закутный. Я не отрицаю показаний Власова.

На последующие вопросы члена суда Каравайкова Закутный ответил:

В апреле 1945 года по заданию Власова я остался в американской зоне оккупации. При этом Власов

выдал мне удостоверение о том, что я уполномочен комитетом освобождения народов России вести

переговоры с командованием американских войск о предоставлении КОНРу убежища в

американской зоне оккупации.

В своих собственных показаниях, данных в процессе предварительного следствия, я не забыл назвать

ни одного предателя и изменника Родины.

Председательствующий. Подсудимый Благовещенский, в чем лично признаете себя виновным?

Подсудимый Благовещенский. Я признаю себя виновным в том, что 6 июля 1941 года после тщетных

попыток выйти из леса я попал в плен к немцам. На первом допросе на вопрос немцев о системе

обороны в районе г. Либавы я ответил, что никаких оборонительных сооружений в районе г. Либавы

не строилось. Остались прежние оборонительные сооружения еще от империалистической войны. Я

не считаю это военной тайной, так как г. Либава был уже занят немцами. То же самое я рассказал о

состоянии кавказского укрепленного района, и это мое признание равносильно тому, что «вода в

Черном море соленая». Таким образом, я не считаю себя виновным в выдаче немцам секретных

сведений о состоянии кавказского укрепленного района и системы обороны в районе г. Либавы.

На вопросы члена суда Данилова Благовещенский ответил: Будучи в лагере военнопленных, я был

дважды сильно избит немцами. В связи с этим я наивно думал и «невинность сохранить, и капитал

на этом нажить», а поэтому принимал участие в антисоветских разговорах, проводимых Закутным,

Трухиным, Зыбиным и другими бывшими генералами и офицерами Красной Армии, попавшими в