Николай Коняев. Два лица Власова.

было присвоено по устному распоряжению Геринга.

Подсудимый Буняченко. Я желаю уточнить вопрос о присвоении звания генерал–майора мне и

Мальцеву. Присвоение состоялось по приказу Власова. — .

Подсудимый Мальцев. К апрелю месяцу формирования были закончены, и мои показания в этой

части я полностью подтверждаю. Я также подтверждаю, что я обращался к американцам и получил

от них согласие на сдачу в плен на условиях Женевской конвенции. Находясь в лагере

военнопленных, я писал заявление об отправке на японский фронт. Я, конечно, возвращаться в

СССР не собирался и об этом написал в моем заявлении американцам. А когда я узнал, что меня

передают советским войскам, я перерезал себе бритвой правую руку, но это мне не помогло, и меня

увезли в Париж. В КОНР меня кооптировали, о чем мне позвонил в феврале месяце 1945 года

Жиленков.

Подсудимый Жиленков. Видимо, Мальцев путает. Он был представлен в комитет по рекомендации

Ашенбреннера как надежный работник, длительно сотрудничавший с немцами. Перед немцами

Мальцев подобострастничал, здесь он слишком скромен.

Подсудимый Мальцев. Я ничего не скрываю, я был активным контрреволюционным работником, но

вот перед этими берлинскими владыками я спину не гнул.

Председательствующий. Подсудимый Буняченко, ответьте суду, подтверждаете ли вы ваши

показания, данные на предварительном следствии, и в чем вы признаете себя виновным?

Подсудимый Буняченко. Показания мои я подтверждаю полностью, а виновным себя признаю в том,

что 17 декабря 1942 года я добровольно перешел на сторону немцев, я выдал немцам интересовавшие

их секреты, я выдал немцам военную тайну. Весной 1943 года я ознакомился с воззванием Власова, и

для этого я был вызван комендантом немецкого лагеря в Херсоне, который предложил мне изложить

свое отношение к переходу на сторону Власова. Я дал свое согласие уехать к Власову.

Я поступил в РОА и находился в ее рядах, готовя офицерские кадры, активно проявлял себя как

преподаватель тактики в Кировоградской школе. 9 июня 1943 года я дал присягу на верность Гитлеру

и Власову. Потом я был офицером связи при 7–й армии во Франции, там же занимался

преподавательской работой и инспектировал части, находившиеся на охране «Атлантического вала».

Я взял на себя обязанность сформировать первую дивизию РОА и проявил в этом деле большую

активность, за что и был награжден немцами. Громадную работу я проделал во Франции по

выявлению и концентрации русских добровольческих остатков и за это был награжден железным

крестом II степени, как за большую услугу немцам в борьбе с Советской властью. Я был кооптирован

в КОНР, подписал манифест. Я находился длительное время в прифронтовой полосе и направлял

работу двух батальонов, занимавшихся разведкой. Вместо того чтобы сдать дивизию советским

войскам, я увел ее в нейтральную зону и добивался, чтобы англо–американцы взяли нас под свое

покровительство. За мою работу от немцев я имел две бронзовые медали, одну серебряную медаль,

Железный крест II степени, а в 1945 году был произведен в генерал–майоры.

Председательствующий. Подсудимый Зверев, подтверждаете ли вы ваши показания и признаете ли

вы себя виновным?

Подсудимый Зверев. Показания полностью подтверждаю и признаю себя виновным в том, что в

июне 1943 года добровольно вступил в РОА, изменил советскому народу и Родине, в Дабендорфе

посещал антисоветские доклады и лекции, а потом занимался инспектированием, а позднее

находился в группе Благовещенского, ездил по лагерям для оказания помощи пропагандистам в их

работе. Был со специальным заданием в Ганновере и в Норвегии. При посещении лагерей

военнопленных занимался антисоветской агитацией. По заданию Трухина в ноябре 1944 года был в

Норвегии, провел там большую вербовочную работу и привез в декабре в Берлин до 294 человек

офицеров и солдат. Я формировал вторую дивизию РОА, командовал ею и руководил боевой

подготовкой. Численный состав дивизии доходил до 20 тысяч. Наград от немцев за мою работу я не

имел, но мне было присвоено звание генерал–майора.

В 14 часов 15 минут судебное заседание возобновлено с допроса подсудимого Зверева, который

показал, что он, разъезжая по лагерям, проводил в жизнь установки, полученные от Благовещенского.

Благовещенский требовал строгой постановки пропагандистской работы, рекомендовал проверять

рабочие планы пропагандистов, а на все вопросы, какие будут ставить советские военнопленные,

отвечать только в духе тринадцати власовских пунктов, а также пользоваться данными,

помещаемыми в газете «Заря». В своих выступлениях больше всего упор делал на популяризацию

власовских пунктов, т.е. заострял внимание на необходимости беспощадной борьбы с Советской

властью, за ее свержение, за установление в России профашистского государства.

Подсудимый Власов. Со слов Зверева получается, что его втянули во всю антисоветскую

деятельность, а на самом деле Зверев выдвинулся у немцев именно своей работой. Он был ярым и

активным организатором и руководителем, именно он привез из Норвегии офицеров, из которых

удалось создать школу. Зверев служил немцам верой и правдой.