Николай Ленин. Сто лет после революции

У нас есть еще сомнения относительно правильности того или другого, есть изменения в том и другом направлении, и нужно сказать, что и то и другое останется еще в течение довольно приличного времени, потому что тот строй, который мы стали осуществлять, придя к новой экономической политике; получилось странное название: эта политика названа новой экономической политикой, потому что она поворачивает назад, – несмотря на это нам приходится решать экономические вопросы, а они во всех проявлениях жизни должны быть поставлены вполне определенно. Точно так же определенно должен быть поставлен этот вопрос. Мы делаем определенный жест, определенное движение. Мы сейчас отступаем, как бы отступаем назад, но мы это делаем, чтобы отступить, а потом разбежаться и сильнее прыгнуть вперед. Только под одним этим условием мы отступили назад в проведении нашей новой экономической политики. Где и как мы должны теперь перестроиться, приспособиться, переорганизоваться, чтобы после отступления начать упорнейшее наступление вперед, – мы еще не знаем, но мы должны поставить вопрос так, чтобы наши действия были теми, которые характеризуются французской поговоркой: «Прыжок». Чтобы провести все эти действия в нормальном порядке, нужно, как говорит пословица, не десять, а сто раз примерить, прежде чем решить, чтобы справиться с теми невероятными трудностями, которые нам представляются в проведении всех наших задач и вопросов*. Под влиянием сложившихся уже течений имелась определенная обстановка и эта обстановка говорит нам, что мы завоевали дипломатическую обстановку вполне определенную, и она есть не что иное, как дипломатическая обстановка всего мира. Вы это все видите. <…> мы из-за них понесли всевозможные потери, потери всякого рода человеческих ценностей и главное ценности человеческой жизни в невероятном масштабе. <…> нам надо понять и надо осуществить, нам, прожившим 3−4-5 лет (ведь мы недавно праздновали свое пятилетие), в условиях, когда все основывалось на отречении от старого, вот это понять труднее всего. Теперь мы уже добились в смысле отречения от старого и нам надо научиться работать по-новому в совершенно новой обстановке, в обстановке, которой в мире еще не бывало, нам необходимо научиться работать, так работать, чтобы вывернуться совсем наизнанку. Я думаю, товарищи, что эти слова и эти, так сказать, лозунги вам достаточно понятны, потому в течение почти года, что мне пришлось отсутствовать, на разные лады, по сотне поводов, вам приходилось, имея дело с предметом, работать, зная о том, что делается тут и там, вам приходилось практически об этих вопросах говорить постоянно, и я думаю, еще чаще вам по этим вопросам приходилось думать, и я уверен, что размышления об этом вопросе вас могли привести только к одному выводу: от нас теперь требуется еще больше той гибкости, которую мы до сих пор применяли на поприще гражданской войны.

От старого мы не должны отказываться. Целый ряд уступок, которые приравнивают нас к державам капиталистическим, – этим целым рядом уступок державам мы даем полную возможность вступать в сношения с нами, обеспечиваем их прибыль, может быть, иногда больше, чем их прибыль, обеспечиваем их привычки, не меняя их привычек, и в то же время давая возможность государству, которое у нас в своих руках держит почти все средства производства или громаднейшее богатство средств производства и уступает из этих средств производства лишь небольшую часть, который обеспечивает нам выигрыш и который заинтересовывает в этом выигрыше самые богатые капиталистические державы.