Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат

По приезде в Петербург Игнатьев обрел сторонников этой идеи, главным образом среди военных. В Генштабе начали разрабатывать планы войны против Австро-Венгрии.

Как писал в записках Игнатьев, к нему явился американский посланник с предложением организовать крейсерство против английского флота в случае войны. Но Горчаков, понимавший, что новая война для России невозможна, прекратил всю эту деятельность, возникшую на волне эмоционального возмущения русского общества желанием Европы отобрать у России ее победу.

На совещании у императора в конце марта 1878 г. Горчаков и Игнатьев в очередной раз «скрестили мечи», и победу одержал канцлер, с мнением которого согласился Александр II. Военные приготовления были остановлены.

Таким образом, надежды на поддержку Бисмарка в противостоянии Петербурга и Вены не оправдались. Несомненно, что хитрый германский канцлер и не рассчитывал на уступки со стороны австрийцев.

В это время неожиданно последовало предложение о переговорах из Лондона, которое было принято. Предполагая, что Шувалов, которому были поручены переговоры, пойдет на поводу у англичан, Игнатьев предлагал в посредники итальянского министра иностранных дел Л. Корти, хорошо знакомого ему по Константинополю и близкого друга Солсбери, который теперь стал английским министром иностранных дел. Но Горчаков отверг это предложение. Игнатьев не верил в то, что англичане будут учитывать интересы России, и полагал, что их требования окажутся столь же неприемлемыми, как и австрийские. Все же 16 апреля 1878 г. он подал Горчакову записку с предложением возможных уступок со стороны России. Они касались сокращения приобретений на Кавказе, части территории Южной Бессарабии (оставив России только Болград, Килию и Измаил). Игнатьев возвращался к решению Константинопольской конференции о разделе Болгарии на Западную и Восточную, но в границах, установленных Сан-Стефанским договором. В свое время против этого не возражал Солсбери. Предлагалось согласиться на занятие английским флотом пункта в Дарданеллах при условии получения Россией позиций на обоих берегах Босфора. Наконец, Игнатьев рекомендовал уплату турками контрибуции через европейские банки[568].

Все эти уступки были для Англии не столь уж значительными, а некоторые предложения и неприемлемыми (как, например, о русских базах в Босфоре). Горчаков, понимавший это, отказался от предложений Игнатьева как малореальных. Англия, как и Австро-Венгрия, стремилась к ослаблению России на Востоке, и поворот Лондона от конфронтации к согласию не изменил ни характера, ни направленности его внешней политики[569]. Он только свидетельствовал о том, что сама Англия не слишком уж хотела воевать с Россией.

Основное возражение Англии, как уже говорилось, было направлено против создания Большой Болгарии, с чем Игнатьев, ее творец, никак не мог согласиться. Во время переговоров Шувалов и Солсбери договорились о разделе Болгарии на две части – северную и южную. Северная получала политическую автономию, южная – административную. Македония оставалась османской провинцией. Несколько ограничивались приобретения России на Кавказе, но она возвращала Южную Бессарабию. Таким образом, России пришлось согласиться на пересмотр болгарских статей Сан-Стефанского договора. Одновременно Лондон втайне от России дал согласие Вене поддержать ее требование об оккупации Боснии и Герцеговины.

Борьба вокруг Сан-Стефанского договора показала, что Россия не имела достаточных сил для реализации своих задач на Балканах в полном объеме, ей пришлось отступить от намеченной в Сан-Стефанском договоре широкой программы преобразований в этом регионе.

Открытие заседаний Берлинского конгресса намечалось на 1 (13) июня 1878 г. В состав российской делегации первоначально предполагалось включить Игнатьева в качестве второго уполномоченного (первым был Горчаков). Однако против его кандидатуры выступили Дизраэли, Бисмарк и Андраши. Европейские дипломатические «зубры» опасались энергии и настойчивости Игнатьева, который мог осложнить работу конгресса и раскрыть всю подковерную игру европейских держав, стремившихся реализовать свои экспансионистские цели за счет балканских народов. 5 мая на совещании у Александра II кандидатура Игнатьева была окончательно отклонена. Царь и Горчаков, со своей стороны, особенно не возражали против этого, не желая обострять отношения с Европой. Вторым уполномоченным был назначен Шувалов, как дипломат, нашедший общий язык с Солсбери.