Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета

«Ваше письмо с фотографией Лоб-Норского правителя дошло до меня за несколько времени до моего выезда из Парижа на Панамский перешеек и Антильские острова Тененерифа и др. Я успел ещё сказать в Париже два слова о готовящемся издании Вашего четвёртого путешествия, и все рады, что оно появится не более, как через полгода. А что до замышляемого Вами 5-го путешествия, то я умолчал, ибо важного, очевидно, о нем и сказать ничего было бы нельзя. Мне, однако, сдаётся, что Вы поедете, и именно в Хинганский хребет, Манчжурию и Уссурийский край восточнее Уссури. Правительству сведения об этих местностях, собранные не новичком, а зрелым и опытным путешественником, по-моему, необходимы. Ведь не довольствоваться же ему предложенными дипломатией английскими реляциями о современном состоянии самой важной нашей азиатской соседки Манчжурии?»

Однако предположение Венюкова не оправдалось, Пржевальский разрабатывает план путешествия снова на Тибет и Венюков поддерживает его. 19 (31) августа 1888 г. перед отъездом из Парижа на Пиренейский перешеек М. И. Венюков писал:

«Глубокоуважаемый Николай Михайлович, Ваше письмо от 15 (27) застало меня с чемоданом в руках, укладывающимся на прогулку в Пиренеях. И так мы на днях будем приблизительно под одинаковыми широтами 42–43°. Нужно ли говорить, что умственно я буду все время смотреть прямо на восток и желать Вам всякого успеха в Вашем благом начинании? Замечу, что я здесь буду не один; г. Дютрель-де Рэнс, (французский географ и путешественник, погибший в Тибете в 1894 году, – прим. автора), один из серьёзнейших географов Франции, будет также следить внимательно за известиями, русскими и английскими, о Ваших перемещениях в Тибет, который он настойчиво изучает. Он просит меня обратить Ваше внимание на дорогу, которою некогда ходили калмыки в Лхассу, через Хотан, но я думаю, что Вы и без него этим интересуетесь.

Со своей стороны прибавлю, что как только здесь получится карта путешествия Юнгкус-байда из Яркента в Индию через Мустаг, то я вышлю ее в Кашгар, г. Громбчевскому, которому обязан и который, вероятно, не откажет сообщить ее Вам для просмотра. Может быть, там найдётся что-нибудь интересное и для Вас.

Очень жаль, что англичане запретили продажу 1-го издания карты Уокера; (вероятно, ввиду интереса для разведки конкурентов. Прим моё) – там, вероятно немало вещей, способных интересовать Вас, например, результаты поездок Иланиеса, Локгарта и других британских агентов, изучавших в последние годы Бахтистан и западный Тибет.

Соображая вероятную быстроту Ваших переездов, отправляю это письмо на Маргелан в Кашгар. Там, вероятно, Вы и встретите Громбчевского, если только он уже не вернулся в Фергану. Туда же, быть может, адресую я Вам и известия о том, как будет принята Ваша книга здесь.

В Географическом обществе теперь вакансии, в Академии наук тоже заседания почти пусты, но недели через три в последней станет люднее, и тогда я, по возвращении домой, постараюсь завербовать какого-нибудь знакомого академика, чтобы он принял на себя доклад о Вашей книге учёному синклиту.

Я очень жалею, что не знаком лично с Вашими почтенными спутниками, гр. Роборовским и Козловым, но позвольте просить Вас передать им самое искреннее пожелание всяких успехов и новой славы. Ещё раз будьте благополучны и по-прежнему во всем удачны, несмотря на то, что англичане за Вами собираются иметь глаза и глаза. Душевно преданный Вам».

Это письмо Венюкова было последним, которое прочитал Пржевальский. Следующее письмо написано им 11 (23) октября 1888 г. в Париже за девять дней до смерти Н. М. Пржевальского.

В нем он благодарил за присланный отчёт о четвертой экспедиции и извещал, что немедленно напишет о книге рефераты во французские журналы и для газеты «Новости» в России. «Желаю Вам и Вашим спутникам, – заканчивал Венюков письмо, – всякого благополучия и новой славы». На этом переписка прерывается.

Хочется закончить эту главу словами Михаила Ивановича, характеризующими его как гражданина своего Отечества о патриотизме и гражданственности, высказанными им незадолго до своей кончины.