Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета

«Мне кажется, – писал он, – что если уж существуют на свете идеи патриотизма и гражданского мужества, то на каждом служащем Родине лежит обязанность указывать обществу и правительству на больные стороны государственного организма, и что если кто, видя эти больные стороны, эти язвы, молчит о них, то он действует не только как трус-эгоист (моя хата с краю, ничего не знаю), но и как подлец»[335]. А человек совести – М.И Венюков не молчал.

Глава X. Прибытие в Петербург. Подготовка к пятому, – последнему путешествию. В путь

Признание учёного мира

Организация выставки коллекций. Проект пятого путешествия

В начале ноября 1886 г. Пржевальский прибыл в Петербург, где для него началась прежняя суетливая жизнь среди непрекращающихся оваций и торжеств. Здесь он узнал, что императорская Германская академия естественных и медицинских наук Галле[336] избрала его действительным членом, а Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при МГУ – своим почётным членом.

2 декабря Пржевальский окончил обработку собранного материала и подарил музею Академии Наук свою орнитологическую коллекцию, а уже 29 декабря его пригласили на годовое торжественное собрание членов Академии Наук[337]. На собрании секретарь Академии К. С. Веселовский произнёс блестящую речь: «Имя Пржевальского будет отныне синонимом бесстрашия и энергии в борьбе с природой и людьми и беззаветной преданности науке. Поднося ему сегодня выбитую в честь его медали, Академия желала, как бы приложить свою скрепу к давно состоявшемуся единодушному приговору всего учёного света о великости услуг, оказанных славным русским путешественником ближайшему познанию природы на огромных, труднодоступных пространствах земного шара».

Речь произвела на Николая Михайловича необыкновенно сильное впечатление, и он долгое время после этого находился в крайне возбуждённом состоянии.

«Вот прекрасный некролог для меня и готов, – повторял он, – теперь знаю, что скажут после моей смерти».

Между тем готовилось новое торжество – выставка всех его зоологических коллекций, организация которой, потребовало массу времени, так что открытие её состоялось только 2 февраля 1887 г. На открытии, выставку посетил император Александр III с супругой, наследник Цесаревич, Великие князья Георгий и Владимир Александровичи.

4-го марта Николай Михайлович уехал к себе в Слободу и c 9 числа засел за описание путешествия, а в промежутках между делом, занимался хозяйством, устройством усадьбы и постройкой дома.

Летом 1887 года строительство дома было почти завершено. Описание четвёртого путешествия продолжалось, а Пржевальский уже мечтал о новых покорениях новых земель. При этом он говорил своим друзьям, «что он только телом в Европе, а духом постоянно витает в Азии».

«Думаю, – писал Николай Михайлович в ноябре И. Фатееву, – ещё раз сходить в Тибет, посмотреть теперь Далай-ламу. Нужно 20–30 стрелков и головою ручаюсь, что буду в Лхассе»[338].

В начале марта 1887 г. Николай Михайлович прибыл в Петербург и предъявил Совету Географического общества проект 5-го путешествия в Центральную Азию, на этот раз исключительно в Тибет. Путешествие он планировал провести за два года и исходным пунктом экспедиции избрал г. Каракол в Семиреченской области. Отсюда Николай Михайлович предполагал выступить осенью 1888 г. и двинуться через Тянь-шань на Аксу и Хотан, далее через Кэрию в Черчен и Гас, где рассчитывал арендовать склад под охраной 7–8 казаков. Весну и лето 1888 г. он предполагал посвятить исследованию северо – западного Тибета к югу и юго-западу от Гаса. После этого, по его проекту, собравшись снова в Гасе, отдохнув и переснарядившись, экспедиция раннею весною двигается прямо к Лхассе.