Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета

Другой фигурант, упоминаемый Дэвидом Схиммельпеннинком, – Сайн-Витгенштейн – Берлебург в 1856 году был послан в Париж с Протоколом мирного договора и оставался за границей до 1863 года, где и написал статью в журнал «Военный сборник», получившую резонанс в военном обществе среди офицеров Генштаба[359].

То есть причина была не в назначении реакционного редактора. Тем более, что после отстранения Н. Н. Обручева в 1858 г., –   с 1 января 1859 года главным редактором «Военного сборника» был назначен известный военный писатель генерал-майор П. К. Меньков, который и оставался на этой должности бессменно до 16 апреля 1872 года.

Нужно отметить, что генерал П. К. Меньков, сменивший Обручева на посту редактора «Военного сборника», был известен ещё и как автор серии критических статей о Крымской войне под общим названием «Немцы на Дунае», так же вызвавших ранее острое недовольство в Военном министерстве[360].

Ему-то, в конце концов, и пришлось оправдываться в прессе по поводу напечатанной книги «Кавалерийские очерки» (подробности мной изложены на стр. 87, прим. автора). (Смотри фотокопию изображения текста статьи П. К. Менькова: «Ответ редактора»).

По сути событий в деле «Военного сборника», столкнулись «не столько либералы и консерваторы, а два поколения русских военных с присущими этим поколениям системами взглядов на армию», разделявших при этом общие политические ценности, для удобства обвинявшие своих оппонентов в симпатии к антигосударственным элементам[361].

Хочу также аргументировано заступиться за генерала Н. Н. Обручева, обвиняемого некоторыми историками в принадлежности к «террористической» организации «Земля и Воля». Вначале о сути самой организации.

Если вникнуть в обширный круг исторических источников, то при внимательном изучении обоснованно будет доказано, что ни в программе, ни в деятельности «Народной воли» террор никогда не занимал главного места[362]. Его члены вели в основном пропагандистскую, агитационную и организаторскую работу среди всех слоёв населения России – от крестьянских «низов» до чиновных «верхов», пробуждая народ от «спячки». Что же касается террора, то он был делом рук лишь нескольких членов Исполнительного комитета партии и ближайших его агентов.[363]

В связи с необходимостью определить степень реального отношения Обручева к революционному движению конца 50-х – начала 60-х гг. XIX века необходимо внимательно просмотреть документы III отделения (секретного отделения) и дела Особого присутствия Сената для суждения дел о государственных преступлениях и противозаконных сообществах.

Часть вышеуказанных дел представляет собой материалы следствия по делам двоюродного брата Николая Николаевича – поручика В. А. Обручева[364], полковника И. В. Шелгунова, Н. Г. Чернышевского[365]. Отсутствие в официальных документах обвинений в причастности самого Н. Н. Обручева к революционным обществам и противоправным действиям является важным составным элементом для доказательства исторической «презумпции невиновности» Николая Николаевича Обручева[366] Надеюсь, разумный читатель не посчитает подобный доклад агента III отделения из раздела «сведения частные», как веские доказательства принадлежности его к революционной организации:

«Полковник Обручев, состоя наставником-наблюдателем в военных школах, внушал нижним чинам, как, по частным сведениям, известно, идеи о равенстве. Он также часто бывал у Чернышевского»[367] Здесь вырисовывается не более чем чисто субъективный аспект с эмоциональной окраской. Как видно из исследований биографа Н. Н. Обручева, О. Р. Айрапетова: «Н.Н. хотел воспользоваться его литературным и редакторским опытом, но можно с полной уверенностью сказать, что связь его с Чернышевским была исключительно на почве литературной. Революционные идеи Чернышевского Н. Н. никак не разделял».

Что же касается темы «Обручев и революционеры», то здесь можно сослаться на 2 работы:

1. Н. Н. Новиковой[368]. В центре внимания Н. Н. Новиковой была личность двоюродного брата Николая Николаевича – В. А. Обручева. Доказательства причастности Н. Н. Обручева к революционной деятельности, перечисленные автором, неубедительны и размыты;

2. Я. З. Черняк в своей работе[369] обоснованно доказал, что Н. Н. Обручев не мог быть адресатом письма, изъятого при аресте Н. Г. Чернышевского, и назвал в качестве такового полковника Шелгунова.