Николай Второй. Борьба с красным террором

– Засецкий Игорь Степанович из обнищавших дворян, тянется к наукам, честен со всеми, любит справедливость. Готов защищать, невиновных, с остальными не очень дружен, но все его оценивают положительно. Не конфликтен и готов идти на компромисс, если это не затрагивает честь. Характеристика с места службы хорошая, – сказал Николай Александрович и дождавшись, когда я бегло просмотрю их дела, продолжил,

– Вот собственно и все кого я могу порекомендовать с последнего выпускного курса. Остальные только отучились год, а новый призыв, совсем новенькие, надо смотреть.

– Ну и это уже неплохо, надо, конечно, глянуть на них попозже. А теперь покажите, как проходят занятия и чему у вас тут учат, – сказал я вставая.

– Прошу за мной, – сказал полковник.

Мы вышли из кабинета и направились по коридору к большому залу с небольшими колоннами и достчатым полом , где порядка двадцати юнкеров проводили занятия по фехтованию. Затем заглянули в учебный класс, где стоял скелет лошади в натуральную величину, просмотрев ещё несколько классов, мы осмотрели казарму, где жили юнкера.

В довольно длинном помещении в два ряда стояли пружинные кровати, а у их изголовий стояли электрические светильники. Кровати были аккуратно застелены, а в изголовьях лежали по две подушки. Что удивительно, но запаха, который сопровождает все казармы, практически не ощущался. Дальше мы отправились на улицу, осматривать конюшни и здание, для конных занятий, в непогоду. Все помещения были чистыми, убранными. Стены были хоть и не новые, но со свежими следами недавней покраски. В училище был образцовый порядок и это невзирая на наш внезапный визит.

За осмотром училища приблизилось время обеда, нам предложили пройти отобедать и мы все вместе отправились в столовую. В довольно просторном и светлом помещении стояли в несколько рядов столы и юнкера уже усаживались есть, а когда мы вошли, то по команде все дружно вскочили.

– Сидите, обедайте и не обращайте внимание, – сказал я и прошёл за один из столов, присев рядом с юнкерами, проигнорировав, празднично украшенный стол, для преподавателей училища, к которому нас и вели.

– Ну и чем нас сегодня будут кормить, – спросил я у юнкеров, притихших за столом и не знающими, как себя вести, – миска с ложкой найдётся?

Мне быстро подали обычную солдатскую ложку с миской. А Виктор Сергеевич, присел рядом со мной.

– Ну кто тут, за старшего за раздачей? – спросил я.

Один из юнкеров поднялся с места и взяв половник трясущимися руками, открыл крышку с кастрюли, стоящей на столе, но его опередил начальник училища, присевший рядом на стул и взявший черпак из рук молодого юнкера.

– Позвольте мне сегодня побыть старшим за столом, Ваше Высочество, – сказал он.

– Хорошо, но давайте без высочеств, в походе, и на войне на это нет времени, а перед богом мы все равны и пуля для простого солдата и для дворянина, отлита на одном станке, сказал я, протягивая миску полковнику.

В кастрюле оказались щи, довольно вкусные и я с удовольствием их съел, а затем мне наложили кашу с подливой, которой я не стал брезговать, хоть и не очень её любил.

Начальник училища обедал вместе с нами, как и князь.

Запив это дело чаем, я сказал,

– Спасибо за обед Николай Александрович, вы неплохо заботитесь о своих юнкерах, да и само училище выглядит очень ухоженным, так и дальше продолжайте в том же духе. Нам, к сожалению, уже пора, не могли бы вы устроить мне возможность переговорить с выбранными юнкерами, перед отъездом? – спросил я, вставая из-за стола.

–Конечно. Пройдёмте в мой кабинет, там будет удобнее всего, а их сейчас туда позовут, – сказал он и пошёл впереди нас, показывая дорогу.

Глава 16. Санкт-Петербург

У Петербурга есть одна связь с Россией – неграмотность.

У малограмотной страны – неграмотная столица.

Это естественно, логично и даже отрадно.

Всё-таки, значит, не совсем ещё потеряла связь с родиной! Влас Дорошевич

Когда через десять минут выбранные полковником кандидаты собрались перед дверями кабинета начальника, я попросил их зайти всех вместе. Со мной остался только князь, а полковника я попросил выйти и оставить на время нас одних.

В кабинет зашли три молодых человека, два высоких и довольно спортивной выправки, а один низкорослый и немного худощавый. Я долго их рассматривал, сидя за столом начальника, а потом спросил,

– Господа. Я хочу вам задать один вопрос. Что для вас важнее: служение родине или служение государю императору?

От моего вопроса они растерялись и на лицах их отразилось недоумение. Тогда я добавил,

– Просьба ответить не стесняясь, как вы любите, только правду.

Ещё через несколько секунд размышлений, самый низкорослый из них (Бирин Олег Петрович) сделал полшага вперёд и произнёс, – Для нас служение государю императору и родине нераздельно.

Увидев в моём взгляде немой вопрос, он добавил,

– Нельзя служить Императору и не служить Родине. И наоборот, служа Родине, нельзя не служить императору.

– Вы все так считаете? – спросил я.

Два оставшихся юнкера сделали полшага вперёд и одновременно произнесли,

– Так точно, ваше Императорское Высочество.