Николка Персик. Аня в Стране чудес

Лакей-Рыба начал с того, что вытащил из-под мышки запечатанный конверт величиной с него самого и, протянув его лакею, открывшему дверь, торжественно произнес:

«Для Герцогини. Приглашение от Королевы на игру в крокет».

Лакей-Лягушка таким же торжественным тоном повторил, слегка изменив порядок слов:

«От Королевы. Приглашение для Герцогини на игру в крокет».

Затем они оба низко поклонились и спутались завитками.

Аню это так рассмешило, что она опять скрылась в чащу, боясь, что они услышат ее хохот, и когда она снова выглянула, то уже Лакея-Рыбы не было, а другой сидел на пороге, тупо глядя в небо.

Аня подошла к двери и робко постучала.

«Стучать ни к чему, – сказал лакей, не глядя на нее, – ибо, во-первых, я на той же стороне от двери, как и вы, а во-вторых, в доме такая возня, что никто вашего стука все равно не услышит».

И действительно: внутри был шум необычайный: безостановочный рев и чиханье, а порою оглушительный треск разбиваемой посуды.

«Скажите мне, пожалуйста, – проговорила Аня, – как же мне туда войти?»

«Был бы какой-нибудь прок от вашего стука, – продолжал лакей, не отвечая ей, – когда бы дверь была между нами. Если б вы, например, постучали бы изнутри, то я мог бы вас, так сказать, выпустить».

При этом он, не отрываясь, глядел вверх, что показалось Ане чрезвычайно неучтивым. «Но, быть может, он не может иначе, – подумала она. – Ведь глаза у него на лбу. Но, по крайней мере, он мог бы ответить на вопрос».

«Как же я войду?» – повторила она громко.

«Я буду здесь сидеть, – заметил лакей, – до завтрашнего дня».

Тут дверь дома на миг распахнулась, и большая тарелка, вылетев оттуда, пронеслась дугой над самой головой лакея, легко коснувшись кончика его носа, и разбилась о соседний ствол.

«И, пожалуй, до послезавтра», – продолжал лакей совершенно таким же голосом, как будто ничего и не произошло.

«Как я войду?» – настаивала Аня.

«Удастся ли вообще вам войти? – сказал лакей. – Вот, знаете, главный вопрос».

Он был прав. Но Ане было неприятно это возражение.

«Это просто ужас, – пробормотала она, – как все эти существа любят рассуждать. С ними с ума можно сойти!»

Лакей воспользовался ее молчаньем, повторив прежнее свое замечание с некоторым дополненьем.

«Я буду здесь сидеть, – сказал он, – по целым дням, по целым дням… без конца…»

«А что же мне-то делать?» – спросила Аня.

«Все, что хотите», – ответил лакей и стал посвистывать.

«Ну его, все равно ничего не добьюсь, – воскликнула Аня в отчаянии. – Он полный дурак!» – и она отворила дверь и вошла в дом.

Очутилась она в просторной кухне, сплошь отуманенной едким дымом. Герцогиня сидела посредине на стуле о трех ногах и нянчила младенца; кухарка нагибалась над очагом, мешая суп в огромном котле.

«Однако сколько в этом супе перца!» – подумала Аня, расчихавшись.

Да и весь воздух был заражен. Герцогиня и та почихивала; ребенок же чихал и орал попеременно, не переставая ни на одно мгновение. Единственные два существа на кухне, которые не чихали, были кухарка и большой кот, который сидел у плиты и широко ухмылялся.

«Будьте добры мне объяснить, – сказала Аня робко, так как не знала, учтиво ли с ее стороны заговорить первой. – Почему это ваш кот ухмыляется так?»

«Это – Масляничный Кот, – отвечала Герцогиня, – вот почему. Хрюшка!»

Последнее слово было произнесено так внезапно и яростно, что Аня так и подскочила; но она сейчас же поняла, что оно обращено не к ней, а к младенцу, и, набравшись смелости, заговорила опять:

«Я не знала, что такие коты постоянно ухмыляются. Впрочем, я вообще не знала, что коты могут это делать».

«Не всегда коту масленица, – ответила Герцогиня. – Моему же коту – всегда. Вот он и ухмыляется».

«Я этого никогда не знала», – вежливо сказала Аня. Ей было приятно, что завязался умный разговор.

«Ты очень мало что знаешь, – отрезала Герцогиня. – Это ясно».

Ане не понравился тон этого замечания, и она подумала, что хорошо бы перевести разговор на что-нибудь другое. Пока она старалась найти тему, кухарка сняла с огня котел с супом и тотчас же принялась швырять в Герцогиню и в ребенка все, что попадалось ей под руку: кочерга и утюг полетели первыми, потом градом посыпались блюдца, тарелки, миски. Герцогиня не обращала на них никакого вниманья, даже когда они попадали в нее, ребенок же орал беспрестанно, так что все равно нельзя было знать, когда ему больно – когда нет.

«Ах, ради Бога, будьте осторожны! – вскрикнула Аня, прыгая на месте от нестерпимого страха. – Ах, вот отлетел его бесценный нос!» – взвизгнула она, когда большая тарелка чуть не задела младенца.

«Если б никто не совался в чужие дела, – сказала хриплым басом Герцогиня, – земля вертелась бы куда скорее».

«Что не было бы преимуществом, – заметила Аня, воспользовавшись случаем, чтобы показать свое знанье. – Подумайте только, как укоротился бы день. Земля, видите ли, берет двадцать четыре часа…»

«В таком случае, – рявкнула Герцогиня, – отрубить ей голову!»

Аня с тревогой поглядела на кухарку, не собирается ли она исполнить это приказанье, но кухарка ушла с головой в суп и не слушала.

Аня решилась продолжать: