Никто

— Вы можете держать своих сестер под каблуком, но не мою! Господи! Я бы отдал обезьяну[2], чтобы увидеть ее лицо, когда вы тщились склонить Серену — Серену! — отвергнуть своих друзей! Должно быть, она вспыхнула как порох.

Обиженное выражение лица леди Элизабет подтвердило правильность предположения Килвертона. Ее губы сжались в тонкую линию, голос стал резким:

— Я не представляла, насколько бесцеремонно вы отнесетесь к поведению своей сестры или как мало будете заботиться о ее репутации. Навязывать выскочку! высшему свету не вызовет к ней симпатии у леди Дассингхерст! Серена достигла возраста, когда надо располагать к себе влиятельных дам, а не отчуждать. Если ей по душе низкородная компания, это следует скрывать, пока она не заключит безупречный союз.

Килвертон не мог поверить своим ушам.

— Вы сошли с ума? — он потребовал. — Серена не рискует оказаться на полке! А что касается мисс Кэмпбелл, они племянницы леди Линвуд. Им не требуется ничье спонсорство, чтобы войти в светский мир.

Пренебрежительная усмешка леди Элизабет стала заметной.

— А кто такая леди Линвуд, умоляю? Дочь простого рыцаря! По-моему, мистер Кэмпбелл вообще никто — джентльмен-фермер! Даже без состояния, чтобы рекомендовать его! И вы ошибаетесь, полагая, что Кэмпбеллов везде принимают. Ваша драгоценная леди Линвуд не переступала порога Дассингхерста с тех пор, как умер ее муж. Вы бы не увидели их там сегодня, когда бы не ошибочные усилия вашей сестры.

— Вы очень хорошо осведомлены, Элизабет, — мрачно сказал Килвертон. — Любите сплетни? Никогда бы не поверил этому.

Элизабет возмущенно ахнула:

— Сплетни! Ни в коем случае! Я, естественно, сочла своим долгом узнать, что могла, о закадычной подруге будущей близкой родственницы. Мне бы не хотелось, чтобы моя невестка якшалась с людьми, которых я считаю ниже ее уровня.

— Если это так, — сухо заметил Килвертон, — непонятно, зачем вы ee спровоцировали включить завтра этих девушек в мою вечеринку.

— Чем же я ее спровоцировала?

— Объявив, что взяли на себя смелость пригласить сэра Эгберта Килвертона, самого нелюбимого кузена Серены! Поскольку вы, очевидно, сочли себя вправе приглашать гостей от моего имени, Серена решила, что ей тоже дозволено это сделать. Излишне говорить, что она непременно пригласила бы именно тех людей, которые, по ее мнению, вам меньше всего нравятся.

При этих словах ярость леди Элизабет превратила ее речь в весьма неблагоразумную:

— Сэр Эгберт Килвертон — уважаемый джентльмен! Человек здравого смысла и высоких принципов! Осмелюсь предположить, что завтра он будет единственным среди присутствующих мужчин, которого можно так охарактеризовать! Сэр Эгберт внесет желательную ноту пристойности в вечеринку, которая, подозреваю, в противном случае окажется чрезвычайно беспорядочной.

Карета остановилась перед элегантным особняком его светлости Арнсфорда. Когда кучер распахнул дверь, последнее слово осталось за Килвертоном:

— Комплимент сэру Эгберта не оправдание того, что вы пригласили его, Элизабет. Буду признателен, если в будущем вы не станете вмешиваться в мои беспорядочные вечеринки, и постараюсь не включать вас в них. Спокойной ночи!

Элизабет, не сказав больше ни слова, выскочила из кареты, и Килвертон дал кучеру знак ехать.

Его глубоко обеспокоил этот разговор. Похоже, его невеста, помимо ее многих безупречных качеств, обладала снобизмом и подлостью духа, которых он раньше почему-то не замечал в ней. Пугало ее желание контролировать окружающих, отсутствие юмора и укоренившаяся вера в собственную непогрешимость. Эти качества, как предвидел Килвертон, могли сделать его будущую жизнь совершенно несчастной.

Перспектива женитьбы на леди Элизабет, о которой он до сих пор размышлял с удовлетворением, внезапно поселила тревогу в его сердце. Странно, до сегодняшнего вечера он никогда не испытывал этих опасений.

Он провел остаток короткого пути домой, силясь выбросить из головы мысль, что могут быть иные причины этого нежелания вступать в брак с леди Элизабет. Несомненно, корень его огорчения — откровения о нраве и характере Элизабет, а не внезапное иррациональное недовольство цветом ее волос или смутное желание, чтобы она не была такой нудной.

Странно! Почему прежде ему это не приходило в голову? Элизабет — довольно скучный человек. Он обнаружил, что содрогается от мысли провести жизнь с женщиной, которая никогда не ошибалась, никогда не нарушала свой строгий кодекс поведения… и никогда не заставляла его смеяться.

Глава VIII