Никто

И ее светлость начала рассказывать длинный, скучный анекдот о собственной свадьбе. Насколько Ричард понял, его единственный смысл заключался в том, что ее муж был таким же неохотным женихом, как он сам. Ричард впервые почувствовал укол сочувствия к неудачливому герцогу Арнсфорду.

Вежливость запретила ему перебивать герцогиню, но как только она сделала паузу, чтобы перевести дух, Килвертон решительно вступил в разговор. Его уже не заботило, покажется ли он грубым.

— Боюсь, я не смогу посвятить вам все утро, дамы. Прежде чем уйти, я хочу попросить несколько минут наедине с Элизабет — немедленно!

Элизабет бросила отчаянный взгляд на мать, но, к сожалению, ее светлость не могла придумать разумного возражения. Пара обручена, абсурдно делать вид, что им нужен сопровождающий. Увидев, что ее грозная мать растерялась, Элизабет издала еще один высокий, задыхающийся смех:

— Право, Ричард, не могу представить, зачем нам уединяться. Все, что вам угодно сообщить мне, вы можете сказать при моей матери.

— Ошибаетесь, — мрачно сказал Ричард, вселяя ужас в сердце Элизабет. — Не соблаговолите выйти в гостиную, Элизабет, или вы предпочитаете салон? Мне все равно. — Он поднялся, придерживая для нее дверь, пока говорил.

Получив такой вызов, Элизабет поняла, что ей не оставили другого выбора, кроме как подчиниться. Она резко поднялась. Килвертон поклонился герцогине, провел свою невесту в небольшую гостиную рядом с вестибюлем и плотно закрыл дверь. Это сильно разочаровало Уильяма, задержавшегося в холле в надежде стать свидетелем сцены, которая, по всем его расчетам, должна была произойти.

Оказавшись наедине с ним, Элизабет прямо повернулась к жениху, ее глаза сияли пламенем битвы.

— Что вы желаете мне поведать так настойчиво? — потребовала она. — Должна заметить, Ричард, что считаю ваше поведение крайне необычным! Как вы посмели отсутствовать две недели, не сказав ни слова, а затем настаивать на личном разговоре? Я жду извинений, милорд.

Это оказалось труднее, чем предполагал Килвертон. Ричард чувствовал вину, смущение и жалость к Элизабет — естественные чувства для человека, который собирался поступить не совсем (как он опасался) честно. Ему стоило усилий встретиться с ней взглядом. Однако он сделал это, напомнив себе, что на карту поставлено счастье трех человек: его собственного, Элизабет и, что более важно, мисс Кэмпбелл.

— Прошу прощения, — мягко сказал он. — Мне очень жаль, Элизабет — больше, чем я могу сказать! — за ту боль, которую я причинил, и боль, которую, боюсь, я собираюсь причинить вам.

Леди Элизабет схватилась за спинку стула, внезапно почувствовав слабость в ногах. Ей пришлось в отчаянии напомнить себе, что он не может ее обмануть. Не может!

Тем временем Килвертон произнес отрепетированную речь:

— Вы неоднократно говорили мне, что наши мнения и взгляды расходятся, Элизабет. Вы указали и подробно объяснили мне пропасть, которая лежит между нами практически по каждому важному вопросу. Я пришел к выводу, что согласен с вами в этом, как минимум в этом. И хочу заверить вас, что не буду таить зла, — вообще ничего! — если вы хотите, чтобы я освободил вас от обещания. Фактически, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сгладить вам путь и облегчить решение.

Леди Элизабет изобразила довольно жуткую улыбку.

— Вы так внимательны, милорд. Но я не хочу, чтобы меня освобождали от моего обещания. Многие пары расходятся во мнениях по различным вопросам, но при этом живут вместе достаточно комфортно. Я убеждена, что добьюсь такого же успеха, и наш брак будет удачным.

Килвертон поморщился.

— Вы называете такой брак удачным? Я бы назвал это катастрофой. Наши взгляды противоположны по этому поводу, как и почти по всему остальному. — Он быстро пересек комнату и крепко сжал ее руки. — Подумайте, Элизабет! Еще не слишком поздно. Прошу вас, не заставляйте нас вступать в этот союз. Брак между такими несовместимыми личностями обречет нас обоих на целую жизнь сожалений.

Элизабет резко вырвала у него руки, уродливый багрянец залил щеки, лицо исказилось от ярости. Пораженный, Килвертон инстинктивно отступил.

— Итак, теперь мы подошли к делу! — она выплюнула. — Это вы, милорд, хотите избавиться от своего обещания, а не я! Как вы посмели явиться ко мне, хныча о «сглаживании моего пути»? Делая вид, что учитываете мои чувства! Наполняя мои уши этими сказками о «целой жизни сожалений»! Я покажу вам значение «целой жизни сожалений»! Я заставлю вас пожалеть, что вы появились на свет божий, если вы посмеете бросить меня! Вы никогда не переживете позора! Никогда! Ни вы, ни кто-либо из вашей семьи!

Килвертон с изумлением смотрел, как Элизабет наклонилась вперед; ее глаза сузились от угрозы.