Никто

Его разум пока слишком вяло шевелился, чтобы переварить все это. Ричард перестал анализировать, зачем да почему, и сосредоточился на более насущной задаче — освободить руки. Он довольно болезненно перекатился на бок. У него на мгновение тошнотворно закружилась голова, но он лежал спокойно и ждал, пока пройдет слабость. Теперь Килвертон мог различить следы в пыли и расчищенную полосу от двери до того места, где он лежал. Это указывало на то, что его связали у двери, а затем потащили в центр комнаты. Ричард пообещал себе, что сейчас взвесит этот факт. Это может быть важно. Тем временем он закрыл глаза.

Время прошло. Он, должно быть, снова уснул.

Когда Килвертон опять открыл глаза, ему показалось, что свет слегка изменился. Он задумался — был ли еще понедельник? Теперь его мысли стали четче, зато дискомфорт усилился неистовой жаждой. Он измучился, пытаясь избавиться от кляпа. По мере того, как способность мыслить возвращалась, он начал понимать: кто бы ни привез его сюда и c какой бы ни было целью, надо освободиться, прежде чем он (или они?) вернется, чтобы закончить дело.

Ричард уставился на следы на полу с новой концентрацией. Почему его затащили в центр комнаты?

Он отметил грубые стены коттеджа, свет тускло пробивался сквозь щели между камнями. Возможно злодеи, которые его связали, думали, что он сможет перерезать веревки, распилив их об острый камень? Не поэтому ли они не оставили его у стены? Он проверит эту гипотезу. Ричард начал медленно продвигаться по полу — обратно по дорожке, по которой его затащили.

Дотащиться по грязному полу к стене оказалось невероятно сложной задачей. Мало того, что ему связали ноги и руки, отдельные петли дополнительно скреплялись третьей веревкой — аккуратно спеленав его, как рождественского гуся. Им двигала срочность. Он наполовину перекатывался, наполовину корчился; в голове стучало; пыль заполняла ноздри и скрипела в глазах. В конце концов Ричард добрался до стены и попытался отдышаться. Удача! Несколько камней, расположенных близко к полу, имели острые выступы. Принять сидячую позу казалось невозможным, поэтому он ощупывал основание стены позади себя, пока не нашел вероятный край. Он с мрачной решимостью начал пилить веревки.

Изнурительная работа! Веревки стесняли движения, и он мог лишь догадываться, где должен быть узел. Мышцы на его предплечьях начало сводить судорогой, a он все еще не мог оценить, имеют ли его усилия хоть какой-то эффект. Затем Ричард внезапно почувствовал, как что-то треснуло, и сердце радостно забилось в груди. Он тер и пилил с возобновленной настойчивостью и вскоре понял, что веревки лопнули. Ликуя, Ричард освободил скованные судорогой руки и наконец развязал кляп. Oн сжал челюсти и застонал от облегчения. Килвертон как раз закончил развязывать ноги и пытался вдохнуть жизнь в конечности, когда услышал безошибочный звук приближающегося всадника.

Его охватила холодная ярость. С быстротой молнии Килвертон схватил свои путы и переместился в центр комнаты. Снова обмотав веревки вокруг ног и с зубовным скрежетом вставив на место ненавистный кляп, Ричард заложил руки за спину и лег на пол. Дневной свет снаружи казался ярким. Он рассчитывал, что тот, кто войдет в тусклый коттедж, будет ослеплен и не сразу заметит характерные отметины на полу или какие-либо изменения в связанной жертве. Он притворился, что потерял сознание, но лежал лицом к двери с полузакрытыми глазами.

Кажущийся беспомощным, но всецело начеку, лорд Килвертон ждал развития событий.

Дверь открылась, и комнату залил слепящий дневной свет. Глаза Килвертона на миг действительно закрылись. Кто-то остановился на пороге. Он украдкой чуть-чуть приоткрыл глаза. Со странным чувством неизбежности и полным отсутствием удивления Ричард узнал своего дядю Освальда.

«Ужасно, — подумал он, — обнаружить такое чудовище и не испытать никакого удивления». Печаль смешалась с гневом. Но Ричард не двинулся с места, сохраняя расслабленное выражение лица.

По-прежнему не шевелясь, oн следил, как элегантно обутые ноги дяди осторожно шагают к нему. Освальд приостановился, затем подошел и склонился над ним. В сотую долю секунды Ричард с рычанием вскочил и сбил Освальда Килвертона с ног. Ослабленные оковы и кляп улетели. Освальд ошеломленно вскрикнул, ударившись об пол, и Ричард нанес сокрушительный удар правой в челюсть.

— Попробуй-кa свое собственное лекарство, подлый ублюдок, посмотрим, как оно тебе понравится! — Ричард сорвал накрахмаленный галстук с дядиной шеи и затолкал его Освальду в рот.

Глаза Освальда расширились от боли и злости, но в раскаленном добела гневе Ричард не обращал внимания на такие мелочи. Пока он довольно основательно затыкал дяде рот, глаза его родственника над складками кляпа горели ненавистью. Как Освальд ни сопротивлялся, Ричард связал его остатками своих же веревок и наконец откинулся назад, тяжело дыша, чтобы оценить проделанную работу.

— Что ж, мы довольно ловко поменялись ролями, — заметил он, вытирая пот со лба дрожащей рукой. — Сейчас подумаю, что с тобой делать. Фу! Я слаб, как котенок.