Никто, кроме тебя 2

– Разумеется… Всем, кому надо было дать, чтобы хоть как-то-притушить дело, были розданы более или же менее крупные суммы… Некоторых прельстили женщинами и обещаниями. Таким образом, в скорости обнаружилось, что все нити жизни и смерти брата держит в руках одна очень значительная особа… Фамилии я говорить не буду… А звали этого человека дон Ренато…

– И он, разумеется, не захотел взять у вас ни песо, – предположил Трехо.

– Вот именно… Он не брал взяток ни тайно, ни явно, ни косвенно… У него совершенно не было ни одного более-менее уязвимого места!… Дело считалось совсем погибшим. Но Мексика, как и любая латиноамериканская страна, изобилует добрыми советчиками, и вот один из них сказал, что если этот самый дон Ренато не берёт в открытую, то, во всяком случае, не откажется выиграть у меня несколько сотен тысяч песо в карты… А когда же выяснится, что обыгранный им партнёр – двоюродный брат того самого человека от которого… Ну, вы понимаете… ему неловко будет вредить и так далее.

Трехо слушал этот необычный рассказ с неослабевающим вниманием.

– Ну, и что же?… – нетерпеливо спросил он.

Мигель Габриэль продолжал:

– Я отправился в один фешенебельный клуб в старой части города, где, насколько я знаю, иногда бывал дон Ренато… Как теперь помню – высокий красивый старик, с почтенной седовласой наружностью, но в глазах, в цвете лица, в разрезе губ… что-то такое… неуловимое, что понятно только лишь одним завзятым игрокам и говорит о постоянной, запойной страсти…

Трехо бросил исподлобья на своего собеседника короткий оценивающий взгляд, но так и не нашёл в лице Мигеля Габриэля ничего такого, чтобы свидетельствовало о любви к карточным играм… Наверное, потому, что сам Луис к картам был довольно равнодушен.

– Мы сели играть, – продолжал де ла Фронтера, – а играли мы в классический штосс… Эта игра давно уже вышла из моды, лет пятьдесят назад… Но кое-кто из людей старшего поколения до сих пор отдаёт предпочтение именно ей… Металл дон Ренато. Я сразу же убедился, что мой противник обладает замечательной зрительной памятью и прекрасной выдержкой. В этом отношении обмануться просто невозможно, потому что все приёмы и известные манеры в игре вырабатываются только долголетним опытом.

– Ну, и за сколько же вы проиграли ему нужную сумму?… – поинтересовался Луис.

Мигель не обратил на этот вопрос никакого внимания, потому что это был не рассказ, а, скорее, монолог…

– Мне повалила просто великолепная карта. Чуть ли не каждую сдачу я брал все ставки на второй же карте, – продолжал де ла Фронтера. – Тогда произошла довольно курьёзная вещь: я изо всех сил старался проиграться дону Ренато, но не тут-то было!…

– Когда я шёл от маленьких ставок, выигрывал мой оппонент, когда увеличивал ставки и шёл или в масть, или в цвет, или углом, или очками – выигрыш каким-то невероятным образом падал на мою сторону… Но так, как надо было проиграться, во что бы то ни стало, я сделал очень ловкий маневр, завладев колодой, потому что мне показалось, что в тот вечер проигрываться должен обязательно банкомёт.

– И вам это, наконец, удалось?…

– Ни в коем разе!… – воскликнул Мигель Габриэль. – Но и тут началось что-то сверхъестественное!… Все мои наблюдения и вычисления ничего не дали. Понимаете ли, сеньор Трехо, – запальчиво воскликнул де ла Фронтера, – в течение часа я не дал ему ни одной карты!… Не знаю, что подумал обо мне дон Ренато, но даю вам честное слово, что если бы так повезло моему партнёру, то я не усомнился бы, что имею дело с самым настоящим шулером и пустил бы ему в голову колодой, если не бутылкой и не чем-нибудь более тяжёлым… – Налив себе спиртного, Мигель Габриэль залпом осушил стакан и продолжал: – Менее чем через час все наличные деньги этого сеньора лежали у меня. Он встал и хотел уйти из клуба, сохраняя при этом совершенно равнодушный вид джентльмена и старого игрока. Я уже знал, что дон Ренато никогда не играет на запись, но, тем не менее, решил попросить его продолжить игру… К моему немалому удивлению, он согласился… Мне тогда показалось, что у него просто не хватило самой обычной выдержки… Я предложил ему выбор – понтировать или держать банк. Он предпочёл последнее – и колоды – уже второй раз за вечер – перешли к нему.

– Ну, и что дальше?… – нетерпеливо перебил его Луис Трехо.