Никто, кроме тебя 2

Мигель Габриэль уже тысячу, миллион раз пожалел, что связал себя словом, данным Луису, а теперь, взяв у него деньги за своё молчание, связал себя ещё больше…

При всех своих, мягко говоря, весьма и весьма спорных качествах де ла Фронтера был очень честным и порядочным человеком…

Улыбнувшись, де ла Фронтера поправил бутыль во внутреннем кармане и переспросил:

– Ну, так мы договорились?…

Подумав, Романо согласился.

– Да, сеньор…

Улыбнувшись, Мигель Габриэль, аккуратно завернув деньги в целлофан и даже перевязав их маленькой резиночкой, которую случайно обнаружил в своём кармане, протянул свёрток Романо и сказал:

– А теперь спрячь их куда-нибудь… Только не свети, чтобы другие не увидели…

Романо улыбнулся в ответ.

– И всё-таки я обязательно посоветуюсь с доном Анхелем относительно этих денег…

Мигель Габриэль махнул рукой.

– Ну, как себе хочешь… Только не забудь хотя бы через несколько дней…

После чего, круто развернулся и, придерживая рукой бутыль, которая лежала во внутреннем кармане куртки, зашагал на выход, провожаемый благодарным взглядом Романо Саитильяны…

Все, кто хорошо знал Анхеля Парру, в один голос утверждали, что в большинстве случаев в раскрытии преступлений ему помогает ни опыт, ни знание человеческого характера, а прежде всего интуиция…

Вот и теперь, лёжа в постели, Анхель, ворочаясь с боку на бок, никак не мог заснуть…

Он почему-то всё больше и больше утверждался в мысли, что смерть дона Хуана Франциска Сантильяны и похищение маленькой Пресьосы – звенья одной цепи, и что последнее звено этой цепи Луис Трехо, недавно появившийся в этом квартале…

Полицейский комиссар и сам не мог сказать себе, нечему он так думал… Наверное, это действительно была интуиция или что-то в этом роде.

«Надо всё-таки попытаться найти какую-нибудь юридическую зацепку, – размышлял Парра, – чтобы арестовать его… Но как?… Прокуратура ни в коем случае не даст санкции на арест человека, чья вина не доказана… Если же я арестую его без санкции прокурора, то рискую загреметь со службы… Кроме того, бульварные газеты опять поднимают вой – мол, мексиканская полиция арестовала безвинного человека… Что же делать?…»

Анхель попытался было заснуть, но этого никак не удавалось.

Поднявшись с кровати, Парра прошёл на кухню и, открыв холодильник, достал бутыль бренди, на дне которой ещё плескалось немного тёмной жидкости. Налив себе полстакана, он залпом выпил спиртное – по телу разлилось приятное тепло…

Бренди всегда стояло в холодильнике Анхеля как раз для подобных случаев, когда из-за бессонницы его начинали одолевать тяжёлые мысли…

Однако на этот раз спиртное не помогло. Оно ещё больше распалило воображение Анхеля…

Отвернувшись к стене, Парра продолжал размышлять: «Никак не могу понять, чего же хотел от меня Мигель Габриэль?!… Мне тогда показалось, что он хотел мне сказать что-то очень важное… Да, я тогда ещё подумал, что у него вновь какие-то неприятности и мне опять придётся выпутывать его из какой-нибудь грязной и сомнительной истории… Нет, конечно же, он имел в виду что-то совсем другое… Вот только что именно?…»

Вновь поднявшись с кровати, Анхель взял с тумбочки телефон и набрал номер де ла Фронтеры.

Телефон молчал.

Парра через несколько минут повторил набор, результат был тот же самый…

«Может быть, у него теперь в гостях какая-нибудь приятная сеньорита, – подумал Парра, – он ведь рассказывал мне о том, что познакомился с какой-то Августой и влюбился в неё без памяти, только она сама об этом ещё не то что не знает, не догадывается!… Может быть, он уже сделал ей признание, и эта сеньорита… Она у него?… И уже догадалась, и не только догадалась, но и ответила признанием?… А может быть, просто загулял?…»

Однако интуиция подсказала Парре, что всё это не так.

«Может быть, ему что-то известно о похищенной Пресьосе?… – почему-то подумал Парра. – Или же перед смертью сеньор Сантильяна что-то ему сообщил… Да нет, вряд ли, они не были в таких уж близких отношениях… Правда, Сантильяна иногда помогал Мигелю Габриэлю, насколько я помню, когда у последнего не было денег, граф всегда мог рассчитывать на бесплатный галлон вина в «Золотом баране»… Но всё-таки, это не совсем то… Нет, де ла Фронтере наверняка что-то известно, и это что-то имеет самое прямое отношение к Луису Трехо… Но почему же тогда Мигель Габриэль не сказал этого сразу же?… Почему он молчал, когда я с утра пришёл к нему в гости и прямо спросил, что он думает о Трехо?…»

Да, Анхель прекрасно знал: де ла Фронтера был способен на что угодно, но бесчестного, неблагородного поступка ожидать от него было бесполезно…

«Ладно, – решил он, – завтра же с самого утра надо нанести ему визит… И постараться выпытать, что же он хотел мне сообщить…»

С этими мыслями полицейский комиссар наконец-то заснул…

После разговора с Романо, после того, как тот согласился, хотя и не без колебаний, взять деньги, настроение у де ла Фронтеры резко поднялось…

Ему почему-то даже расхотелось пить свой любимый ямайский ром.