Никто, кроме тебя 2

– Спрячьте, сеньор Мигель Габриэль… Неровен час, кто-нибудь их увидит…

Де ла Фронтера улыбнулся.

– Спрячь их сам, если ты такой боязливый… Мне некого бояться. Это – деньги… Те самые красивые бумажки, за которые можно что-нибудь купить… Или кого-нибудь… – добавил он с неприкрытой горечью в голосе. – Это деньги, Романо…

Подросток задержал руку со свёртком.

– То есть…

Мигель Габриэль вздохнул.

– Твои деньги, Романо…

Романо продолжал во все глаза смотреть на Мигеля Габриэля, так и не понимая, почему же эти деньги, его, Романо Сантильяны…

– Мои?!…

Де ла Фронтера согласно покачал головой и тихо-тихо сказал:

– Я ведь говорю: эти деньги – твои, Романо… Вот и распоряжайся ими по полному своему усмотрению…

Подросток с немалым удивлением спросил:

– То есть…

Мигель Габриэль замялся…

Да, он действительно был очень, очень импульсивен, и этот широкий жест – отдать Романо деньги – был таким же импульсом, возникшим в душе Мигеля Габриэля совершенно внезапно, как и тот, когда он почему-то решил заняться шантажом Трехо…

Но, в отличие от предыдущего, этот импульс Мигеля Габриэля был совершенно благороден и бескорыстен…

Скорее всего, таким вот, достаточно необычным образом, он просто подсознательно хотел загладить невольную вину и перед памятью погибшего дона Хуана Франциска, и успокоить свою совесть…

Да, это был каприз, это был жест, но жест весьма благородный…

И, как человек минутного каприза, Мигель Габриэль не смог аргументировать свой поступок, не смог сразу же, с хода найти ему оправдания…

Романо, решительным движением отодвинув свёрток, произнёс:

– Сеньор Мигель Габриэль, простите, но я вас не совсем понимаю…

Де ла Фронтера в тон ему ответил:

– Хотя понять, вроде бы, не так уж и сложно… Чего может быть проще: я предлагаю тебе деньги, а ты… Послушай, почему же ты не хочешь их взять?…

– Но за что?…

Де ла Фронтера только пожал плечами.

– Просто так. – Поняв, что деньги, а тем более – такие большие, «просто так» не предлагаются, Мигель Габриэль поспешно добавил: – Ну, я как-нибудь потом тебе расскажу… А пока – возьми.

Подросток смотрел на своего непонятного собеседника всё с тем же недоумением…

«Может быть, он попросту пьян?… – мысленно предположил Романо, стараясь по глазам сеньора Мигеля Габриэля определить, сколько же он выпил сегодня. – Нет, что-то не очень-то и похоже… Во всяком случае, за последнее время я видел его куда более пьяным, чем сегодня… И никогда ещё он не предлагал денег ни мне, ни кому-нибудь другому… Наоборот, этот сеньор всегда просил у моего покойного дяди рюмочку-другую в долг… А тут такое…»

Романо несмело предложил:

– Может быть, стоит рассказать мне теперь, сеньор де Фронтера?…

Наконец, Мигель Габриэль решил аргументировать своё желание отдать эти деньги наследнику дона Хуана Франциска следующим образом:

– Дело в том, Романо, – начал он. – Дело в том, что эти сто тысяч песо…

У Романо округлились глаза от удивления. Он, отпрянув, спросил:

– Сто тысяч?…

Кивнув в ответ, Мигель Габриэль продолжал, стараясь держаться как можно более небрежно:

– Да, сто тысяч…

– Такая большая сумма?…

– Мне лично она не кажется такой уж и большой… Оборот твоей траттории за одну только неделю значительно больше…

– Так почему же вы, сеньор, хотите мне их отдать?… – спросил Романо.

Мигель Габриэль начал так:

– Это очень печальная и запутанная история, Poмано… Теперь я не буду утопать в подробностях, не буду тебе всего рассказывать, это очень долго и утомительно… Это очень долгая история, чтобы пересказать её, потребуется ни одна чашка кофе…

Романо едва заметно улыбнулся.

– Я всегда к вашим услугам… Только скажите, я приготовлю вам хоть сто галлонов… И я готов слушать вас хоть каждый вечер, если это необходимо вам, сеньор… Честное слово…

Мигель Габриэль поморщился:

– Нет, я расскажу тебе в двух словах… Так вот, амиго, когда-то я попал в одну очень скверную историю… Скажем так, связанную с долгами.

Романо быстро уточнил:

– С карточными?…

Улыбнувшись, Мигель Габриэль согласно покачал головой и изрёк:

– Разумеется… А то, с какими же ещё?… Так вот, я по уши погряз в долгах, мне грозил позор и тюрьма… И твой покойный дядя очень помог мне, он просто спас меня, одолжив эти деньги…

Версия Мигеля Габриэля выглядела достаточно правдоподобно, но только не для Романо, который прекрасно знал, что у его покойного дяди каждый песо был на счету, несмотря на то, что дон Хуан Франциск принадлежал к той категории лиц, которую принято называть «средним классом», несмотря на то, траттория, казалась, приносила неплохие доходы, большинство доходов шло в счёт оплаты старого долга банку. Дело в том, что купив это заведение очень давно, почти пятнадцать лет назад, дон Хуан Франциск взял крупную ссуду в банке, которую ему приходилось погашать, лишая себя и сна, и отдыха, и всякого рода невинных удовольствий, кроме музыки фламенко в исполнении гитарного дуэта «Лос Траводорес»…

Нет, Сантильяна просто не мог одолжить столь значительную сумму, у него просто никогда не было таких денег!…

С видимым сомнением пожав худыми плечами, Романо произнёс: