Никто, кроме тебя 2

– Послушай, у тебя есть маленькая девочка… Забавляйся с ней сколько душе угодно… И уволь меня от всяких дурацких выяснений… Мне некогда этим заниматься… Я человек занятый…

Флоренция имела в запасе ещё один серьёзный аргумент и решила выложить его перед мужем.

– Ведь нам надо её как-нибудь назвать, надо крестить в костёле…

Дон Педро равнодушно ответил:

– Ну и называй…

В ответ на что, Флоренция удивилась неописуемо:

– То есть…

– Называй, как тебе только захочется…

– А ты, Педро?…

Де Кастильего вновь махнул рукой.

– А мне всё равно…

– Значит, ты не хочешь удочерить маленькую?…

Дон Педро сделал какой-то очень неопределённый жест, но ничего не ответил.

Флоренция переспросила:

– Ты что, не хочешь удочерить её?…

Поморщившись, дон Педро как-то вяло сказал:

– По-моему, ты хотела иметь ребёнка… У меня уже есть один… У меня мальчик, а у тебя пусть будет девочка…

Флоренция произнесла обиженно:

– Ты говоришь так, будто бы мы – не одна семья, и живём каждый врозь…

Это замечание окончательно вывело дона Педро из себя. Он сказал очень резко:

– Послушай, гадкое отродье… Если тебе действительно хотелось иметь ребёнка, занимайся им сама, только не задавай мне никаких идиотских вопросов… Называй его, как только захочешь… Но не впутывай в это меня. Я понятно объяснил тебе это, глупая баба?

Флоренции ничего не оставалось делать, как проглотить и эту обиду и коротко кивнуть.

– Да… Но я…

Дон Педро перебил её и на этот раз.

– Что ты?…

Флоренция, стараясь не смотреть на мужа, тихо напомнила ему:

– Девочку надо как-нибудь назвать…

Дон Педро пожал плечами.

– Я же говорю, называй, как тебе только заблагорассудится…

– А если у неё уже есть имя?…

Это был самый сильный аргумент, который могла выдвинуть сеньора де Кастильего своему несговорчивому мужу, во всяком случае, у того не было никаких контрдоводов, чтобы ей возразить…

Дон Педро замешкался. В кабинете воцарилась долгая напряжённая пауза…

Флоренция, ощущая под одеялом какие-то твёрдые прямоугольники, поднялась и одёрнула его…

Взгляду девушки предстали ровно уложенные пачки крупных купюр в банковской упаковке…

Этого было достаточно, чтобы дон Педро пришёл в неописуемую ярость. Вскочив со своего места, он с неожиданной для него самого ловкостью отшвырнул Флоренцию к стене и быстро-быстро прикрыл деньги одеялом.

– Вон отсюда!… – заорал он на весь дом. – Так вот почему ты пришла сюда!… Ты хочешь завладеть моими деньгами!… Хочешь завладеть моим богатством, чтобы после моей смерти веселиться на мои сбережения со своим торгашом!… Не выйдет…

Флоренция, оправившись от удара, поднялась с места.

– Но я…

– Молчи!… – заорал на несчастную девушку дон Педро. – Молчи!… Да я тебя сейчас… Вон отсюда!…

И Флоренция, поняв, что с доном Педро говорить совершенно бесполезно, вышла из комнаты… На глазах её блестели слёзы обиды и горечи…

Сидя в своей маленькой комнатке, Флоренция нежно склонилась над детской кроваткой, в которой игралась девочка.

– Ты моя единственная радость, моё единственное утешение, – сквозь слёзы повторяла Флоренция, – моя маленькая, моё сокровище… Боже, что я буду делать, если объявятся твои родители?… Боже, как мне тяжело!… Как мне тяжело, и никто этого не может понять!…

Девочка, подняв на названную маму свои красивые большие глаза, только коротко улыбнулась в ответ.

Протянув Флоренции куклу, наряженную в голубенькое платье, она сказала:

– На!…

Флоренция мягко отвела её руку.

– На!… – повторила девочка. – Мама, на!…

Флоренция тяжело вздохнула и, взяв куклу, положила её себе на колени.

Девочка, посмотрела на Флоренцию, сказала, указывая на куклу:

– Дай!

И девушка, протянув ребёнку куклу, вновь залилась горючими слезами…

Глава 14

Мигель Габриэль де ла Фронтера, выйдя из траттории после беседы с Луисом, сперва надумал было пойти домой, но в самый последний момент решил не делать этого. Круто развернувшись, он вновь направился в зал «Золотого барана»…

Дело в том, что внезапно он понял, каким же образом лучше всего распорядиться этими деньгами…

Увесистый свёрток, полученный от Трехо, лежал во внутреннем кармане куртки, он топорщил материю и, как казалось самому Мигелю Габриэлю, прожигал его до самого сердца… На душе де ла Фронтеры было просто отвратительно. Это была даже не депрессия, а что-то гораздо, гораздо хуже…

Уже заходя в «Золотой баран», в дверном проёме он вновь столкнулся с Луисом.

Де ла Фронтера отвёл взгляд, ему не очень-то хотелось ещё раз встречаться с этим страшным человеком, с этим убийцей, от которого он только что получил свой позорный свёрток, плату за молчание и предательство, а тем более разговаривать с ним…

Однако Трехо, этот несносный Трехо окликнул Мигеля Габриэля:

– Вы что вновь в тратторию?…

Мигель Габриэль подумал: «Ну, мерзавец… Мало ему насладиться картиной моего падения… Так ему ещё надо и покуражиться!… Ещё и спрашивает, будто бы слепой, и сам не видит, куда я направляюсь…»

Тяжело вздохнув, де ла Фронтера произнёс, немного замявшись при этом:

– Да, дон Луис… У меня тут есть ещё серьёзное одно дело…

Луис понимающе улыбнулся.

– Вот как?…

Мигель Габриэль вновь вздохнул.

– Просто такое настроение…