Никто, кроме тебя 2

Очень миловидная женщина в кружевном передничке прислуживала нам – неторопливая, скромная, лет двадцати пяти… Вся такая полногрудая, румяная, черноволосая, сладкоглазая, с ямочкой на каждом пухлом пальчике, с красивым чувственным ртом, в чёрном платье, из выреза которого поднималась сдобная шея… Когда мы перешли к кофе и ликёрам, она тоже уселась за стол…

А разнеженный дон Артуро, прихлёбывая крошечными глотками дорогой ликёр, с наслаждением рассказывал о последних городских сплетнях, о своём особнячке, о своём счёте в банке, о своём гараже, где кроме «Порше», стояли ещё «Ролс-ройс» и «Ягуар»…

Чем дальше, тем больше дон Артуро становился для меня загадочным.  Каким образом произошло с ним это удивительное превращение?… Не выиграл ли он чудовищно большой приз в какой-нибудь лотерее?… Не обанкротил ли он всё казино Лас-Вегаса, Ниццы и Монте-Карло?… Не находится ли на содержании какой-нибудь престарелой вдовы мультимиллионера?… Не получил ли он какого-нибудь нового колоссального наследства?… Ничего не понимая, я не смог удержаться от любопытства и спросил:

– Что всё это значит, дон Артуро?… Объясни мне, наконец!…

Мне показалось, что дон Артуро на мгновение смутился и даже будто бы его орлиный нос побледнел от неожиданного вопроса.

По крайней мере, я ясно видел, как дёрнулись у него веки и опустились вниз, но вскоре хозяин особняка овладел собой…

– Ах, в том-то и дело, дорогой мой Анхель, – сказал он, – что этого я и сам не знаю… И, когда я сегодня утром увидел тебя в парке, меня почему-то потянуло исповедоваться перед тобой, перед своим, пусть дальним, но всё-таки родственником…

– Изабель, – обратился он к девушке, – прикажи нам подать ещё ликеров и хороших сигар и не старайся особенно спешить…

Я пристально наблюдал за доном Артуро – да, он был смущён…

Когда Изабель вышла, на глазах хозяина, как мне показалось, блеснули слёзы…

– Боже, кто меня выслушает?!… Ты думаешь, это так легко сначала?… Вспомни, как немилосердно гнала меня судьба!… И вот, в те самые дни, когда меня начали посещать мысли о самоубийстве, вдруг попалось мне случайное газетное объявление: требуются образованные молодые люди в возрасте от тридцати до сорока лет для важной и секретной работы… это, положим, хотя и не государственная, а сугубо частная, но всё-таки тайна… Да и потом, в объявлении оно и названо-то не было… это я теперь уже приплёл… Ну, скажем, бюро для ознакомления с общественным мнением… Необходимы хорошие манеры и знание хотя бы двух иностранных языков: английского и французского.

Уверяю тебя, что я пришёл туда не из обычной моей проказливости, а исключительно под пятой глубокой бедности… Думал, конечно, что через два-три дня, через неделю максимум меня обязательно выгонят.

Но оказалось, что я сразу понравился… И вот – честное слово!… – тут глаза дона Артуро наполнились слезами, а нос мгновенно покраснел, – честное слово, когда мне дали вскрыть первое письмо, я, старый разбойник с душой крокодила и совестью глиняного истукана, я почувствовал, что краснею не только лицом, но и спиной и грудью… Должно быть, вот точно также палачу в первый раз тяжело терять свою невинность…

Это – первое письмо…

А потом… потом – пятое, десятое, сотое… И я стал уже свыкаться с мыслью, что так и нужно… Притом рассудок – необычайно гибкий утешитель: «Не я – так другие сделают… А ты останешься нищим».

А дальше пошло ещё легче. Пока не вошёл в привычку и даже во вкус… Я всегда находил вкус в разгадывании шарад, ребусов, головоломок, решении кроссвордов и тому подобных вещах. Иногда на какой-нибудь неуловимой странности тона в самом простом, невинном, девичьем письме, я останавливал на нём пристальное внимание и находил удивительнейшие вещи в чтении начальных букв каждой строки или в буквах, расположенных по диагонали, или в порядке слов, выписывая их через одно, через два, снизу, сверху и так далее… Выработал в себе со временем настоящий профессиональный нюх. Должно быть, это был дар свыше… Наконец, из одного сугубо частного письма я выудил такие сведения о своём патроне, что мне незамедлительно удвоили зарплату. Этот-то человек и толкнул меня на путь позора!

Это такой соблазн – компрометирующие письма… Даже представить себе не можешь…

Муж в Чили делает для банков закупки гуано и меди. Жена в столице. Любовник во Флориде, в Майами… А из ихней переписки я вижу, что из Сантьяго-де-Чили идут деньги, и немалые, а из Флориды тоже присылаются, и также немалые… Я, конечно, стеснялся, стеснялся, а потом взял одно такое письмо и прижал под ноготь. А затем печатаю объявление в газетах, что, мол «случайно найдены письма, адресованные на имя сеньоры Т. Р. По адресу такому-то, оттуда-то… Хочу возвратить лично. От двух до пяти. Пассаж. Сеньор с гвоздикой в петлице».

Женщина попалась, очевидно, очень умная и властная – даже слишком.

Но, как все женщины в таком положении, всё-таки по-своему очень глупа.

В назначенное время узнаёт меня издали, и показывает глазами скромному сеньору с невзрачной внешностью.

Тот сейчас же подходит ко мне, а сама Т. Р. скрывается.