Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Нижнему Новгороду 300 лет было позволено многое из того, о чём другие и мечтать не могли. Это было то лицо Империи, которое всем показывали как богатую провинцию. Нижегородцы имели возможность и копить, и строить, и думать о будущем и связывать это свое будущее с Россией. Такая «поблажка» к нижегородцам со стороны власти позволила населению бюрократизироваться по западному образцу. Сегодня этот западный образец играл с Нижним Новгородом злую шутку.

Как когда-то новгородцы решили пригласить на управление городом Рюрика, но под условием запрета иметь поместья, участвовать в коммерции, а потом по одиночке за «решение в свою пользу» продались сами и продали сначала город, а затем и царство, так и сегодня нижегородцы искали своего менеджера с благими намерениями, но в тех же целях.

Запад – Восток и местный менталитет. Взлет по властной вертикали до самодурства в управлении в Нижнем Новгороде стал просто невозможен. Только, как на Западе, горизонтальные, устоявшиеся связи исстари и доныне. Социальное расслоение общества по горизонталям, делает его законопослушным, стабильным. Поэтому любая глупость, занесенная в Нижегородскую губернию каким-нибудь реформатором, сильно навредить населяющему ее народу не может. Правящий горизонтальный слой достаточно быстро мобилизуется и «откупается», чем-то жертвуя, но сохраняя незыблемым карман. Так, во времена Макарьевской Ярмарки, нижегородские купцы делали царю «царские» подарки, сохраняя монополию по всей России на поставки чая, зерна, муки и прочих товаров. Когда глупость династии Романовых перед 1917 г. дошла до предела, нижегородцы не возражали против того, что самые нищие и убогие люди живут в Нижнем Новгороде и мучаются либо в красильнях, как Алеша Пешков, либо на заводах Красного Сормова (по роману А. М. Горького «Мать»), умирая в 50 лет, и, что ничего они, нижегородцы, за свою услугу Романовым так и не получили. В России этому многие поверили.

Нижегородская элита прекрасно понимала, что роман «Мать» и пьеса «На дне» – это не показатель жизни города, это скорее желание самого Алексея Максимовича перейти в богатое сословие за услугу, оказанную этому сословию. Такую возможность он получил, и именно в Нижнем Новгороде, и именно из-за позиции нижегородцев: «не надо, как лучше, пусть будет, как всегда». Неслучайно, после 1917 года историю, приведшую народ к революции, изучали по роману «Мать». Этот роман стал своего рода паспортом для нового правительства, его оправданием перед потомками. В паспорте было написано, даже о Нижнем Новгороде, город беден, несчастен, взять нечего. С этим «паспортом» нижегородцы создали крупнейшую в Советском Союзе промышленную базу и совершенно справедливо переименовали свой город в город Горький.

Любая из таких отраслей промышленности, как автомобилестроение, судостроение, авиастроение уже являются сутью, образующей государство. Город полностью сохранил свое лицо, свой уклад жизни, свое традиционное общество и право называться «карманом России», став для нее еще более важным, чем прежде. С новгородцами Россия сделала очередной рывок в будущее, но где рывки, там нет возможности копить деньги и считать капиталы. И Нижегородцы «приложили руку» к очередному закату новгородцев. «Забаламутили» перестройку.

С началом перестроечных процессов в нижегородском обществе, как и в экономике города, начались необратимые изменения только на предприятиях ВПК, что не скажешь о всей России. Нижегородцы понимали, что внедрение в западную демократию не что иное, как сведение хозяйства государства до состояния паразитарной, ресурсной экономики с жесточайшим образом закрепленной системой зависимости. Но в этой зависимости ярмарочный Нижний выигрывает во всём.

Сначала все будто бы приватизируется. Потом на содержание приватизированного хозяйства берутся иностранные кредиты, затем за долги по ним продается все еще раз вместе с землей, и вот она – демократия. Фактически, «дирижер» хочет, чтобы Российское общество, став демократическим, оторвалось от государства, но общество и государство в России одной жизнью никогда и не жили. А нижегородцы так уже жили и не десятки, а сотни лет. Они прекрасно знали и знают, что угадать, кто будет управлять Россией, невозможно и надо предусмотреть все возможные варианты, то есть одновременно сдаться и «белым», и «чёрным», и «красным» и «коричневым», и «голубым», и «зелёным». Если сегодня уже все перессорились между собой, но еще двое не объединились и «не набили морду» третьему, то завтра это возможно, и главное, не попасть в «плохую» кампанию и не стать этим третьим. Лучше продаться всем. Почему то опыт продаж запоминается лучше и канонизируется быстрее.

Поэтому нижегородцы в силу исторических традиций, сложившихся за столетия, опять откупились от центральной власти. Они безоговорочно согласились сдать Нижегородскую губернию под эксперименты «молодых реформаторов», но сохранили у власти всю торговую «партхозноменклатуру»: кадетов, эссеров, коммунистов и им подобных.