Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

– Я знаю, что ты можешь написать только понос своей души.

– Это сегодня, а завтра, если дашь денег, просто будет лучезарное сияние в стиле самого нового мышления, хоть твоего, хоть другого из нашего кооператива.

– Если бы ты сегодня это написал.

– Тогда я бы не просил у тебя денег, а так ты почти на халяву можешь открыть молодое, слегка лысоватое и все седое дарование. Заметь, может быть, бессмертное.

– Ты разбогатеешь, слава, успех, поднимешься надо мной, забудешь спонсора.

– Не понимаю.

– И не поймешь, мозги не те. Предсказуемость должна быть. В предсказуемости почитание. В почитании нет альтернатива. Кого почитаешь ты?

– Бога.

– А надо меня или власть, или президента.

– Скучно, вместо почитания я лучше напишу о тебе, по-моему, уже можно, ты достаточно натворил, чтобы попасть в историю. Книга моя о нашей жизни, какая мне, хрен, разница, кто ее автор. Если бы я нашел свои мысли у другого, то и не писал бы совсем. А так, просто отдушина. Хочешь, будь автором ты, главное, чтоб прочитали. Талант не купишь, купи рукопись вместе с авторством.

Шалопай начал искушать посредника. Да, посредник обыграл его сегодня, увлек своей игрой, где ему равных не было. Он приземлил Шалопая на грешную землю, ближе к деньгам и дальше от души.

– Давай. Премию ты получишь.

Посредник увидел возможную выгоду. Они, вроде бы, нашли понимание. Но рукопись он не читал, дав согласие.

Шалопай был рад такому повороту, но он не держал в руках денег. У него не было знакомых в родильных домах. Ему некому было подсказать, что если мать хоть один раз подержит в руках своего ребёнка, она не может от него отказаться, так и с деньгами. Только дети радуют, а деньги мутят.

Странник, расставшись с посредником, решил немного отдохнуть и «хлебнуть» земной святости. Святыми, как ему объяснили на небе, на Земле являются только юродивые. Все остальные, в основном, жулики. Юродивого он искал недолго, чего-чего, а юродивых в России хоть пруд пруди. И главное, все при большом общем деле. Юродивые в правительстве усердно борются за вывод страны из кризиса, юродивые в Государственной Думе не перестают ругать правительство и указывать ему, как лучше бороться за вывод страны из кризиса. Долги юродивых друг другу и всему миру растут. Попытка из общего российского бюджета кормить только несколько мировых семейных кланов в очередной раз провалилась. Поэтому кланы обиделись и подвергли российский бюджет секвестру. На что, в свою очередь, обиделись юродивые и принятие нового бюджета годами блокировали или пытались его «раздуть», чтобы всем хватало. «Помазанники» вопрошали: «Зачем он нужен, этот бюджет, если даже в огромной и богатой России никто не знает, что с ним делать, если его нельзя разворовать». Мировой Валютный Фонд, щедро одаривавший Россию деньгами в надежде келейно делить её бюджет, может быть, впервые за историю своего существования надорвался, споткнувшись на глупости и жадности молодых реформаторов, своих же учеников. Надорвался до такой степени, что принялся финансировать все выборные должности от глав районных администраций до выбора Президента, чтобы хоть как – то возвращать свои деньги. Но и тут МВФ столкнулся с величием российских юродивых и их бессмертными опытами. Так во многих кабинетах руководителей МВФ появились портреты замечательного русского физиолога Павлова в окружении премилых собачек и ниже надпись: «У российского чиновника слюноотделение начинается только при виде бакса». А это опять расходы на «слюнавчики».

В одно и то же со Странником время в Москву из глухой провинции приехал человек в мятых брюках, рваных башмаках и грязном китайском пуховике, чем сразу привлекает к себе внимание вокзальной милиции. Его остановили, проверили документы, спросили, как он дошел до такой жизни, имея постоянное место прописки, посоветовали убираться из Москвы и отпустили. Помеху эту на своем пути наш герой даже не заметил, он привез в Москву альтернативный федеральный бюджет и программу для Правительства Российской Федерации, из которой было видно, где брать деньги и как их расходовать. Он неслучайно выбрал именно Москву и именно в начале XXI века. Если следовать исторической логике, то только из трех Российских городов на Россию, как саранча, идут перемены. Это Новгород (Санкт-Петербург – совсем рядышком), Москва и Нижний Новгород.

Москва, правда, – не мозг России, но и без «задницы» жить нельзя. Сегодня, правда, более всех вспоминают град Нижний, Минин и Пожарский однажды «спасли» Россию, поменяв в ней власть с Рюриковичей на Романовых, и дали тем самым нижегородцам право выступить в самые трудные времена с той же миссией, но сегодня другие «нижегородцы» вогнали ее в кризис, они же разделили неразлучных Минина и Пожарского, поставив одному памятник на одноименной площади города, а другому в нижегородском Кремле. Нижегородцы с гордостью показывали всей остальной России, что исправились, что теперь у них как у всех, одно сплошное разъединение и разногласие. Теперь они спасаются в одиночку.