Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Выслушивая назидательную мудрость, Сергею не терпелось задать вопрос о райском саде, и он спросил: «Ра (так звали Ламу), – ты знаешь библию, ты знаешь все её сюжеты, скажи мне, чтобы вернуться обратно в рай под яблоньку, мы должны их все эти сюжеты пережить, что называется «до дыр»»?

Ра помолчал, подумал и начал говорить довольно пространно, как казалось Сергею: «Ветхий завет Моисея, где природа показана как кладовая для человека, Новый завет Иисуса Христа, где природа показана как храм, наш общий дом, и всё это пронизано сценами человеческой жизни, их там 33».

– Это я знаю, – нетерпеливо перебил его Сергей, – Ты мне ответь, «до дыр» или есть шанс вернуться раньше?

Ра словно не заметил нетерпеливости Сергея и продолжал: «Пока ты ощущаешь своё «Я ЕСТЬ», всё возможно. Я существую, Я есть – это знание. Ощущения «Я ЕСТЬ» уже говорит о том, что мы Боги. Бог – это концепция. Библия – это концепция, нужная для избавления от концепции индивидуальности. Люди пишут свои заветы для того чтобы сохранять свои общины. Ветхий завет оказался очень хорош, община обрела могущество, а Земля реальную угрозу своему существованию. Пришла другая концепция, другой завет. Не секрет, что накануне все апостолы И. Христа перессорились друг с дружкой и пребывали в неведение о том, что будет с ними после вознесения И. Христа, о котором он им говорил всё чаще и чаще. Их очень мучил вопрос о том, что будет с ними, какова будет плата за их 4-х летнее хождение с ним. Их совершенно не интересовали свои новые качества, открытые им Иисусом, такие как возможность лечить, учить, ясновидеть. При первой же мысли о жизни без него их охватывал ужас, и, конечно, начинался делёж, ибо трудно было перейти законы Моисеевы, кто ближе, кто дальше, кто больше избран, а кто меньше. А когда блудница Мария разбила сосуд с миро из нарда чистого, драгоценного и, поклонившись Иисусу, возлила миро ему на голову, а потом стала мазать ноги его и отирать своими волосами, то все присутствующие прониклись к ней немалым гневом, ибо в склянке той было миро не меньше, чем на триста динариев».

Сергей заслушался. Речь Ра была каким-то странным образом знакома ему, а Ра тем временем продолжал: «Святость апостолов проявилась не до распятия И. Христа, а после, и не в том, что Иисус вознёсся, а на них пала его благодать как на людей, долгое время соприкасавшихся с ним, а в том, что они написали Библию, где изложили всё то, что должны были изжить в себе. Они вспомнили все сюжеты своей жизни, приведшие И. Христа на Голгофу, чем довольно сильно озадачили всех последующих читателей. Они ведь описали в основном свои действия, включая и смертные грехи и заповеди от них. Конечно, все апостолы были перепуганы событиями, предвиденными Иисусом. Но до понимания того, что только Бог действует через все живые существа, ещё предстояло дойти, в том числе и через осмысление Библии. Можно, конечно, думать, что Иисус за годы совместной жизни мог знать пороки и недостатки каждого из своих последователей и потому мог предвидеть их поступки и даже сказать им об этом, но он точно знал и своё предназначение, а это подвластно только Богу. О рае и яблоках додумывай сам. Скажу лишь, что мы просто играем роли, предписанные Богом».

– Ты меня утешил, – ответил ему Сергей и тихо произнёс, – значит, «до дыр».

Лама улыбнулся.

Сергей, сильно хмельной, брёл по ночному, плохо освещённому посёлку. После посещений буддистского храма, при котором образовался и монастырь, Сергея всегда радовала плохая освещённость посёлка. В темноте ночи были прекрасно видны звёзды и планеты.

Сергей шёл и думал о том, что «до дыр» ещё жить и жить, если дети Адама и Евы живут по своим сюжетам, более того, сыновья по одним, а дочери по другим. Эти сыновья и дочки даже друг друга с трудом терпят, а если переходить от межличностного к общечеловеческому, то совсем худо.

Он почему-то вспомнил роман Льва Толстого «Анна Каренина», и чуть не разрыдался от мысли о том, что Аннушка, видимо, испытала те же чувства, которые испытывает он. Хотя что-то, наверное, изменилось. Она не видела выхода, задохнувшись между двумя тупыми мужиками. Мужем – чиновником и бравым военным с тупой головой. Она была бесконечно одинока со своей страстью. Она не смогла победить страсть и обрести любовь. И хоть потом Аннушка отомстила, пролив растительное масло на рельсы (роман Булгакова «Мастер и Маргарит), но это только усложнило проблему.

Сергей смотрел на небо и думал о том, что там, наверное, есть мужские и женские планеты, где раскаявшиеся души изживают свои грехи.