Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Серёжкина женщина проснулась, выгнулась, как Багира, потянулась и положила свою голову ему на грудь в ожидании ласк. Сергей запустил руку в её волосы и сказал: «Я понял, в чём отличие человека от всего остального живого мира. В человеке всё, буквально всё, может пробудить музыку, поэзию, любовь. Всё: и волчий вой, и щебет птиц, и шум волн. Человек может настроиться на любовь, даже как Маугли, которому никто не объяснял, что такое человеческая жизнь. Но он полюбил джунгли, а значит, состоялся как человек. Он полюбил джунгли с их справедливыми законами, похожими на войсковые уставы, вроде бы жестокими, но следуя им, можно уцелеть в вечном бою. Он полюбил своих друзей – зверей, которые его воспитывали и лизали ему уставшие ноги с тем же чувством, что и человеческая мать гладит своего ребёнка по голове. Даже к Шер-Хану он не питал ненависти, а просто защищал себя и своих друзей от него. А потом он полюбил и людей, увидев среди них женщину».

– Ты поняла что-нибудь? – просил Сергей мурлыкающую от удовольствия барышню.

– Как скажешь дорогой, – пролепетала она, – если нужно, чтобы я поняла, то я поняла, если не нужно, чтобы я поняла, то я не поняла.

– Это лучший из возможный ответов для женщины, – подумал Сергей.

Выпускники разъехались, воспоминания остались. Это было недавно.

Это было давно.

Ход бумаги, носящий название рапорта, оказал на Сергея очень странное воздействие. Слух о том, что увольняется офицер, у которого всё есть, включая и большую должность и обеспеченный карьерный рост, очень быстро распространился по городку. Оказалось, что очень многие хотели сделать то же самое, но не решались. Сергей в одночасье стал примером для многих, приобрёл массу новых друзей, которые раньше сторонились его из-за занимаемой им должности, по принципу подальше от начальства. Ему стали улыбаться, с ним стали здороваться уже не как с носителем должности, а как с человеком.

Это окрылило его душу, и он вновь начал видеть сны.

Он шёл по дороге, уходящей далеко за горизонт. Шёл, окружённый людьми в белых балахонах. Сергей их уже знал. Он видел их раньше в своих снах. Они были его учителями. Они по очереди подходили к нему и говорили слова поддержки:

– Достаточно одного порока, чтобы человеческое общество погрузилось в хаос. Одного, например, порока раздора. И Боги гневаются. Яблоне в райском саду было расти непросто. Было всё: и сильный красивый ствол, и пышная листва. Бог подходил к ней в поиске плодов, но не находил их, так как время ещё не наступило. Не найдя плодов, он проклинал это дерево да так, что оно засыхало до корня. Заметь, до корня, и поднималось вновь. Так и людям, запутавшимся в ссорах, дрязгах и сделках с совестью, потерявшим свободу и поклоняющимся деньгам нужна очистительная реформа. Раньше реформы несли пророки. Достаточно было произнести одну фразу, например, как Цезарь: «И ты Брут», чтобы людские массы осознали весь ужас предательства, или как Иисус: «Не человек для субботы, а суббота для человека», чтобы людские массы задумались над причинами навязываемых им религиозных обрядов и над вертепом разбойников, засевших в божьих храмах и наделивших себя отдельным днём торговли.

Сергей во сне был молод значительно моложе его самого.

Сергей подумал: «Молод, но мудр». Остальные учителя, словно читая его мысли, оставили его на время одного со своими мыслями.

Он шёл и думал: «Куда я шёл? Куда иду? Куда приду? Мир от веку стоит на чьей то власти, и на тех, кто этой властью наделён, но опять кем-то. Зачем запускать очистительные реформы, если власть можно просто исключить из жизни, заменив её ответственностью перед собой и Богом. Получается так, что у власти есть сила и сила не малая. Она ввергает народы в хаос, она же запускает очистительные реформы. Мирская власть, церковная власть – всё одно власть. Не будет пастыря – разбежится стадо. Где-то здесь произошла подмена понятий. Для стада домом является хлев, а для людей? Стадо разбежавшись может и не найти дорогу в хлев, а людям нужно ли в хлев возвращаться?

Но если даже животные не хотят возвращаться к корыту, то почему к нему так стремятся люди? Вернулся в хлев, встал к корыту, значит, готов просить и дальше. Почему от века к веку «эта музыка повторяется»».

Какое-то время Сергей шёл не думая ни о чём, просто радуясь своей свободе, дороге, учителям, идущим с ним вместе.