Никто не ангел

Последняя госпитализация осталась в далеком прошлом, но она, казалось, напрочь сломала его. Сергей стал бояться за свое здоровье, ощущать свою ущербность. Он не мог более отключить свой разум и броситься в омут случайных приключений. Неудачная вечерника на втором курсе, после которой последовал окончательный его разлад с предками, врезалась в его память и преследовала два последних года.

Да, он ходил иногда на посиделки, улыбался, острил. Но никогда более Сергей Шлепцов не был на передовой, канула в Лету его слава «покорителя всех юбок». Если он и умудрялся закрутить с кем-то, то это было осторожнее осторожного и крайне быстро кончалось.

Больше всего времени оставалось на одиночество. Часто он чувствовал себя грустным и усталым, иногда и вовсе не мог выбраться из кровати: так не хотелось ничего делать… Но проходил день, наступал следующий, и телевизор включался на заднем фоне, и снова открывались учебники, и появлялись на кухне покупные пельмени. Надо было жить дальше: ничего другого не оставалось.

Он и сам не знал, отчего ему теперь так тоскливо и тяжело. Сердце билось без особых проблем, анализы не показывали ничего ужасного, но активность его будто ушла в бессрочный отпуск, оставив вместо себя тягостную бесконечность. И необходимость учиться. И хоть как-то подрабатывать… Не брать же деньги у родителей, с которыми он теперь не хотел иметь ничего общего, отвечая на звонки лишь только для того, чтобы они не думали, что он все-таки помер, и не заявились бы к его порогу.

Хочу – лежу, хочу – пишу чужой курсач, хочу – учу, не хочу – нет… Экзамены все равно сдам на отлично, потому что я такой, выкусите все. Такова была его философия.

На четвертом курсе специалитета Сергей наконец перестал метаться между кафедрами и избрал себе наиболее привлекательную для написания курсовой с прицелом на тему будущего диплома. В конце учебного года кто-то из сотрудников оного подразделения, в котором он теперь имел честь работать, задал ему вопрос: а не хочет ли Сергей поступить в аспирантуру?..

Он пожал плечами. А что это вообще такое и кому она может пригодиться?..

Глава 12. Чем прыгучей шарик на рулетке, тем важнее реверанс фортуны колеса

Сегодня Сергей брился, тщательно оглядывая свое лицо сквозь стекла очков, а Виолетта разыскивала самый красивый и теплый свитер. Ей казалось, что всю ночь она не спала, а бродила разумом в полудремных грезах. Она была напугана, скованна и в то же время рада. Ей пока что и хотелось, и не хотелось идти на эту прогулку одновременно. Некая помесь любопытства, предвкушения и природной застенчивости дебоширила в ее душе, не оставляя в покое.

Но он в итоге вел себя так непринужденно и тепло, что она вскоре прониклась к нему всей душой и, похоже, захотела находиться рядом больше всего на свете.

– А я в экономике ничего не понимаю, – виновато пожала плечами Вика.

– Судя по нынешнему положению дел, у нас в стране в ней вообще никто ничего не понимает, только делает вид… Кроме меня, естественно. Я понимаю, просто молчу. Жду, когда мне начнут поклоняться во имя моих знаний.

Сергей прослыл в институте слегка эксцентричным. Слова его были порой странными, а поступки – неожиданными. Окружающих могло мало удивить, что он кидается на незнакомую девушку возле дверей работы. Или пытается напасть на парту, на которой разбросаны расчески и иные предметы, отвлекающие внимание студенток от занятий.

Или имеет на руке татуировку в виде языческого солнца. И это задолго до того, как тату вошли в повальную моду. Хотя демонстрировать сей шедевр, приходя в институт в футболке, он дерзнул последний раз, учась в аспирантуре, а сейчас такого уже себе не позволял…

Также про Сергея было известно, что он состоял в длительных и серьезных отношениях с научной деятельностью и в весьма кратковременных и обычно веселых – с женщинами. Сам же для себя он решил, что больше никогда не позволит одной из своих подруг попытаться убить его.

Сергей сгреб ботинком влажную пожухлую листву и улыбнулся. Дул холодный ветер, путая волосы Виолетты, ее шею крепко закрывал шарф.

– Я во многом абсолютно ничего не смыслю. Например, как включить духовку и не спалить при этом дом, – сказал он.

– Это легко, – улыбнулась Вика.

– Только не для моих сугубо теоретических навыков при полном отсутствии здравого смысла… Вообще, твоя профессия гораздо нужнее, чем моя. Ты не даешь людям умереть от голода.

– Нет, – она смеялась. – Я по выпечке специализировалась… Много разных булочек умею делать, но больше всего я люблю печь блинчики…

– Мужчины в очередь должны за тобой выстраиваться.

– Они и выстраиваются. В столовой. Пеку я только дома теперь, а на работе либо салаты мешаю, либо цифры вбиваю, – посмотрела на него Виолетта, и то ли она шутила, то ли не поняла его юмора.

– Тебе не холодно?.. Если что, ты скажи… Я не хочу быть причиной голодной смерти половины института. То есть я не хочу, чтоб ты заболела и не вышла завтра на работу.

– Я, по-моему, уже полчаса смеюсь без перерыва.