Никто не ангел

– Если ты не занята, я на выходные могу достать билеты в какой-нибудь театр… Там намного теплее. И слова послушаешь более умные, чем мои.

Два дня Виолетта приходила домой лишь поздно вечером. С робостью она придумывала, что на работе проводят какие-то чудные мероприятия. Рот не открывался сказать властной матери правду.

В пятницу Сергей принес ей розочку, которую Вике пришлось у подъезда оборвать под самый венчик и спрятать в сумочку. Мать смотрела на нее довольно пристально, но молчала. И для Вики это сейчас не было чересчур важным.

Итак, на выпускном курсе, все еще не очень понимая, чем может грозить аспирантура в будущей жизни, кроме отсрочки от армии (а таковая Сергею была не нужна) и общежития (везучему паршивцу и тут подфартило), он готовился к новым вступительным испытаниям. Озаботившись тем, что нужно начинать какие-то научные изыскания, Сергей быстро занял призовое место в конкурсе студенческих и аспирантских докладов в своем вузе. Подготовкой доклада руководил заведующий кафедрой, умудренный опытом и научными достижениями профессор Станислав Эдуардович, по прозвищу Главный.

– Сергей, как там Вас по батюшке-то? Говорят, Вы очень умный? И что, не зря говорят?.. – профессор остановил Шлепцова в коридоре. – Поедете с нами на конференцию?..

Это было такое волнение! Сергей, конечно, знал, что среди студентов он был неплох. Но знал он также, что есть оные гораздо умнее его. По правде, он никогда не думал, что сможет действительно хорошо проявить свои способности – или, проще говоря, интеллектуально выщелкнуться – вне студенческой среды. Его всегда более интересовали фантастические книги и «богема» пьяных товарищей, последняя – пока жизнь не предала его самым грязным образом.

Дорога, поезд, грозящее выступление перед большой аудиторией, да еще и с иностранными гражданами, настолько спутали его картину мира, что, едва ступив на перрон, Сережа неожиданно для себя попытался взяться за старое и спутался с первой попавшейся шумной компанией молодежи. Ее членами оказались аспиранты-философы, к которым позже примкнули правоведы, также прибывшие на «слушанья по делам науки».

Вечер в местной университетской гостинице для него прошел в душной комнате, в разговорах, из которых быстро вылиняла логика. Зато философствовать после распития неведомо откуда взявшихся бутылок с домашними заготовками начали все. Студентов философского факультета среди этой словесной вакханалии можно было распознать по нудным упоминаниям о Гегеле и Фейербахе и сентенциям о том, какой тип рассуждений похож на того или иного философа или методологически неверен.

Сергей бы обиделся на них на утро, но утро его началось слишком рано. И за час до конференции его все еще тошнило в унитаз в чужом номере.

– Держись, брат, – без стука к нему зашла одна из философичек – ее, кудрявую и крепче в пару раз Сереги, ничем было не взять – и принесла в двух кружках чай. – До обеда, главное, дотянуть, там полегчает.

– Спа-асибо… И выйди, умоляю.

Он ей явно понравился. Если бы не спекся так быстро, все могло бы быть более гедонистично… гедонистически… или как там правильно?..

Сергей пожаловался белому телефону еще раз. Он так давно не напивался в хлам, что забыл, каково это. Как же удачно настойки легли на расшатанные нервы и спазм желудка…

Только страх публичного позора и риск ударить в грязь лицом перед научруком заставили его забыть, что он мог бы слечь в больницу со своим сердцем в этой Караганде, которая так далеко от родной Москвы.

Сергей переоделся прямо в чужом номере, поскольку его сумка оставалась все это время с ним. Ведь он даже не удосужился заглянуть к себе и познакомиться с соседом.

Явив себя на конференции, он вскоре проклял тот факт, что пришел к открытию, а не хотя бы примерно к своему выступлению, которое состоялось только через три ужасных часа. Вышел он к трибуне неверными шагами, схватился за нее обеими руками и выдал речь, состоявшую из постановки научной проблемы, возможных путей ее решения и их критики, после чего сам не свой вернулся на место.

На неформальной части после мероприятия его не было: он продолжил «болеть» уже в своем номере, лежа в постели.

Как гром в коридоре послышались шаги вернувшейся академической компании, и внезапно к Сергею зашел вовсе не его сосед-аспирант. Сам Главный появился в его жизни в самый неподходящий момент.

И пока Сергей придумывал, откуда он подцепил этот «желудочный грипп», ему уже начали абсолютно серьезным тоном читать лекцию о катастрофических социальных и экономических последствиях сухого закона для страны.

– Простите, я вел себя, как свинья, не знаю, что на меня нашло, – Сергею никогда не было так стыдно.

– А я Вам говорю, что даже чувство меры должно знать свою меру, иное – удел средних людей. Я сейчас вернусь. А пока не вызывай сам себя на дуэль.

Издав неопределенный звук, профессор встал, пошел к себе в номер и принес оттуда Сергею стакан с бесспиртовой настойкой на чем-то дикорастущем. После нее горемычного студента мутило еще минут тридцать, затем он смог заснуть, не обратив внимание на то, когда вернулся сосед.