Никто не ангел

Ей был 21 год. А по мнению Маргариты Владиславовны, уже 21. Подходящий момент, чтобы подобрать девочке жениха. Посоветовавшись с двоюродной сестрой, тетей Вики, мама нашла для дочери приличную партию. Около 30, вполне терпимая внешность, неплохая профессия, приемлемые жилищные условия – двухкомнатная квартира, в которой мужчина жил вместе с родителями.

Виолетта не была против знакомства. С некой надеждой она несколько раз встретилась с молодым человеком. Было ясно, что он хотел семью, и она казалась ему приятным вариантом. Вика пока не знала, что думает о нем. Но раньше, чем осознание, на ее организм нашла болезненность и тревога. Она никак не могла найти себе места и, как ни пыталась успокоить нервы, вдруг поняла, что мысль не то что о браке, а даже о встречах с ним делает ее жизнь невыносимой. Физически.

Все знали, к чему идет дело. Но вот новое свидание – поход в музей, – и Вика набралась храбрости, чтобы признаться, что это была ошибка. Все сказанные далее слова вспоминались ей, как в дымке. В общем все выглядело как последовательная смена удивления, возмущения, уговоров и, наконец, негодования.

Она вернулась домой сама не своя и попыталась уединиться на кухне. Но вскоре туда зашла мама, которой обо всем поведал телефонный звонок.

Долгие слезы, повышенные тона, упреки. Маргарита настаивала, чтобы дочь помирилась с «женихом». Но Вика впервые в своей жизни заупрямилась, как ослица. Она наотрез отказалась даже разговаривать с ним и сквозь рыдания твердила, что не выйдет замуж.

Обиды, скандалы и непонимание почти что два месяца сопровождали эту общесемейную драму. Оскорбленный молодой человек стерся из поля зрения.

Но что могла поделать мать? Запереть или выгнать дочь из дома было бы слишком, серьезно надавить и заставить пойти в ЗАГС при отсутствии у пары интимных отношений – невозможно, иные же воззвания к стыду и здравому смыслу на Вику не действовали.

И вот через несколько лет, когда все уже махнули рукой на возможность ее замужества, – повторение демарша. Обычная девичья дурь: пошла на поводу у мужчины и пребывает в мире цветных бабочек, пока ее сердце на растопчут, а репутацию не погубят.

То, что на дворе был конец XX века Маргариту Владиславовну интересовало еще меньше, чем ее собственные похождения в молодости. Скоро дурочка за все поплатится и жалеть ее никто не станет.

Сознание Вики невообразимым образом взаимодействовало с вопросами любви и секса: у нее словно была выделенная телефонная линия с какой-то сокровенной внеземной силой. Сообщили бы ей, что всю жизнь нужно прожить без этого, она бы расстроилась, но смирилась. Но сейчас ей будто дали полное одобрение, и она не ощущала каких-либо угрызений или сомнений. Страхи и огорчения, конечно, одолевали ее временами, но с решительностью римского легионера она снова шла в объятия Сергея.

Вика наконец получила то, чего так долго ждала. При этом почему-то от плотских отношений не перевернулось небо, а люди не стали ходить вверх ногами. Ни у кого не отрасли крылья птеродактиля, посреди квартиры не возник трон, усыпанный шипами. Люди по-прежнему были людьми, общение – общением, а любовь… она стала еще прекраснее.

Их новая жизнь длилась почти месяц, и пока все шло очень хорошо. Лишь под Новый год Сергея взбесило, что она решила встречать праздник не с ним, а со своей семьей. Он не мог найти этому никаких разумных объяснений, но все же сдержался. Ссора и ультиматумы совсем не входили в его планы. Вика была такая милая и заботливая, нужно было отплатить ей тем же. Тем более, что ее отношения с родными ему представлялись мрачным волшебным лесом, из которого нелегко найти выход. Ему ли было ее судить?..

– Но ты же первого числа приедешь? – настаивал он.

– Я постараюсь…

Сергей вынудил ее пообещать, а себе рекомендовал напиться с горя самого дешевого шампанского и смотреть самые тупые передачи, пока не уснет на диване.

Глава 20. Обломки самовластья сами на себе имена не напишут

³

– Не могу я его все-таки понять, – заключила Алла Алексеевна. Она помешала ложечкой чай и отпила маленький глоточек.

– Значит, это правда, что он встречается с кассиршей? Господи, я и не представляла… Думала, что люди болтают.

Мария, подружка-преподаватель с «родственной» кафедры, поддерживала беседу за столом. Уже минут пятнадцать они с Аллой обсуждали накипевшие на ось жизни события.

– Правду болтают, – лаконично ответила Алла. – Вчера я, кстати, на выставке была. Помнишь того парня, о котором я тебе рассказывала?..

– С тачкой, что ли? Ну и как?

Алла неопределенно пожала плечами и слегка улыбнулась. В комнате появился Сергей.

– Привет, девчонки! Чаеводством занимаетесь?..

– Присоединяйся, у нас конфеты есть от благодарных студентов, – пригласила Маша.

– Конфеты – это сугубо хорошо, – Сергей пододвинул себе стул и присоседился к «фуршету». Взгляд его был довольным и безмятежным.

– А вот на тебя, Сережа, студенты жалуются, – сказала Алла.

– Да? Придется применить репрессалии. Фамилии есть?

– С рефератами тянул почти до Нового года, на экзамены опаздываешь, – ткнула носом Алла. – Что-то ты забросил работу…